Продолжаю публикацию воспоминаний о игумене Павле (Волгине).
Сегодня закончил расшифровку воспоминаний Беляевой (Гнетневой) Надежды Николаевны.
Стилистика текста сохранена, только ошибки исправил.

Предыдущие рассказы и записи о подвижнике:
Первая часть ЗДЕСЬ.
Вторая ЗДЕСЬ
Третья ЗДЕСЬ
Четвертая ЗДЕСЬ
Готовим небольшую книгу о игумене.

Я, Беляева (Гнетнева) Надежда Николаевна, родилась в с. Дьяково, тогда Ровеньковского р-на, Ворошиловградской обл. 25 сентября 1949 года. Крещена была здесь же батюшкой игуменом Павлом (Волгиным), о чем узнала от своей бабушки Романенко Степаниды Яковлевны, когда подросла.
Так как родители Гнетнев Николай Игнатьевич и Гнетнева (Галицкая) Нина Федоровна работали на шахте им. Чапаева посменно, то я жила до 1951 года с бабушкой в Дьяково. После рождения в 1951 г. брата, отец забрал нас к себе и до 1955 г. мы все жили на пос. Первомайский недалеко от поселка Михайловка. В эти года бабуня со мной несколько раз пешком через балку Ореховая ходила в с. Дьяково на церковные праздники. В Церкви к нам всегда подходил батюшка, клал руку мне на голову, давал конфеты или яблоко и спрашивал, как я живу, а потом о чем-то еще говорил с бабулей. Каждый раз, когда мы возвращались домой, бабушка рассказывала мне, что батюшка Павел самый лучший и другого такого батюшки нигде больше нет.
Еще помню, батюшка всегда спрашивал у нас, у детей, носим ли мы крестики, знаем ли молитвы, умеем ли креститься. Я расстегивала воротничек матроски доставала крестик целовала его и показав батюшке, крестилась и произносила: «Господи помилуй!»
В 1955 году бабунин младший сводный брат, живший все эти годы в ее хате, построил себе дом и бабуня засобиралась домой в с. Дьяково. Отец тоже решил переехать всей семьей в село. Мама пошла работать дояркой, а отец не смог работать в селе и снова ушел на шахту «1-2» , где начальником шахты был Макаренко Тимофей Несторович. Так как с квартирами было тогда нелегко мы с мамой оставались в селе. Именно тогда я немного лучше узнала батюшку Павла. Жил он на улице Тельмана в доме двух монашенок, идти в церковь далековато, а он уже немолодой был и делал две остановки одну на завалинке хаты бабы Госпалюк, вторую недалеко от моста через речку. И всегда к батюшкином остановкам тянулись и мы, дети, а иногда подходили и взрослые. Батюшка взрослых (чаще женщин) выслушивал потом нас малышню одаривал конфетками (монпансье) до сих пор помню их анисовый вкус. Вечером, возвращаясь из церкви, батюшка заходил в некоторые дворы « побеседовать» особенно в те, где мужчины подвыпив обижали женщин. Ни разу не слышала чтобы батюшка на кого-то повысил голос или сказал что-то резкое, но виновник обычно красный, как вареный рак, провожал батюшку благодаря за науку и оправдываясь.


Петропавловский храм в с. Дьяково

Батюшку любили и уважали почти все в селе, но были и такие , которые требовали закрыть церковь и изгнать батюшку. Но как говорится: «Не дал Бог табе хвоста…» Особенно ярый противник церкви и батюшки был бабунин сводный младший брат (Иван Захарьевич) и осадить, поставить его на место в селе мог только председатель колхоза Стрельченко Иван Михайлович, а в нашей семье только отец.
А вот у бабушкиного деверя Романенко Тимофея Петровича, были своеобразные отношения с батюшкой. Сам дедушка Тимошка был из верующей большой семьи, в которой было пять своих и шестой усыновленный сын. Так как до 1917 года землю нарезали только на лиц мужского пола, то семья Романенко Петра и Иулиты по прозвищу «Подоляне» была зажиточной имели быков, коров, лошадей, свой «Подолянский сад». Во время коллективизации все было сдано в колхоз. С полей Великой Отечественной живыми в село вернулись только двое сыновей Тимофей и Николай. Николай работал в сельском радиоузле. Тимофей был на все руки мастер: и тракторист, и комбайнер, и на маслобойне работал, но пристрастился к «зеленому змию» и часто «гонял» свою семью. Сам - добряк по натуре, выпив становился тираном. Когда же на следующий день выпросить прощения у семьи не удавалось, шел к батюшке, складывал молитвенно руки, глаза долу и жаловался сам на себя батюшке. Вечерком же вся семья дяди Тимофея усаживалась у стола встречала батюшку (благо он жил недалеко) и очень долго беседовали, мир семейный наступал в на 3-4 месяца.
Помню в 1956 г. в августе «наша улица» это 7-8 человек 1949 года рождения собрались идти «записываться» в школу и встретив батюшку поделились с ним своей новостью, он нас всех благословил, но сказал что т.к. мы рождены в II й половине 1949 г. то вряд ли мы пойдем в этом году в школу четыре первых класса в школе укомплектовано и пятый скорее всего открывать не будут, так и получилось: нам сказали приходить на следующий год . А летом 1957 года отец получил квартиру на пос. Алмазном и мы с мамой и братом переехали в город, где я и пошла в школу.
В первом классе я еще носила крестик под форменным платьем и когда бывала у бабуни мы ней ходили в церковь у батюшки я первый раз и исповедовалась. Рассказала я батюшке, что мама сильно ругает бабуню за то, что она берет меня в церковь и бабушка потом сильно и подолгу плачет, и еще сказала что во втором классе нас будут принимать в пионеры, а мама грозится, что расскажет о носимом мною крестике. Батюшка подозвал бабушку и сказал ей, что раз мама против того, что я хожу в церковь, чтобы ее не раздражать, пока не надо меня брать с собой. Еще батюшка, зная, что в школе или мама могут сорвать с меня мой крестильный крестик, посоветовал чтобы он пока находился бабуни. Батюшка еще раз мне напомнил: «Читай… есть книги из которых ты поймешь, что Бог наш не икона не лики, а Бог наш - живой!» С тех пор, вот, и читаю, отсевая зерна от плевел.
Но эти события произошли уже после еще одной моей можно считать судьбоносной встречи. В том же 1958 году, в конце литургии престольного праздника, батюшка Павел вдруг сказал: «А теперь идемте встречать наших дорогих странников!» И пошел по проходу к выходу из церкви. Мы все следом. Батюшка с крестом в руках за ограду, мы за ним, а людей было много. Смотрим, у подножия горы, на которой стоит церковь, останавливается грузовая машина и из нее спрыгивает на землю худенький молодой монашек и много женщин не монашки, но в темных одеждах и быстро, почти бегом поднимаются к нам. Батюшка наш обнимает молодого монаха, а я стою чуть не между ними смотрю. Тут наш батюшка и говорит: «Вот отец, Виталий, знакомься с моей прихожанкой…» я хотела за бабуню спрятаться да куда там, надо раздвинуть толпу где-то до 3-го 4-го ряда. Отец Виталий мне руку на голову положил:
- Ты, что испугалась? - говорит, я качаю головой. - Тебя как зовут?
- «Надежда» - отвечаю. (1)


схиархимандрит Виталий (Сидоренко)

Батюшка наш и о.Виталий смотрят и улыбаются, и я начинаю улыбаться. А батюшка Павел рассказывает:
«Принесли ее крестить. А у нее взгляд такой серьезный и осмысленный, как будто она понимает суть таинства. Читаю, пою, она внимательно смотрит. Взял на руки, легонькая, приподнимаю, а она меня хвать за бороду обеими ручонками, я от неожиданности ее в воду с головой и погрузил, и так три раза. Так, что это моя любимая прихожанка.
Тут бабуня ко мне пробилась и я за нее спряталась. А потом мы вошли в ограду, там уже стояли столы, батюшки прочли молитвы и все сели обедать.
Отец Виталий одну из своих странниц усадил между собой и батюшкой Павлом, тут она как начала кричать, я не знаю и не помню, что она кричала, но порой казалось, что она рычит. Отец Павел руку ей на голову положил и голос странницы тише стал, тише и вообще крик прекратился.
Когда обед закончился батюшка спросил у бабуни сможет ли она принять у себя странниц, бабуня согласилась. Мы с ней пошли домой, наносили хорошей воды, нагрели. И когда странницы пришли к нам им было и чем искупаться, и головы помыть. Та женщина тоже была с ними, но она уже не кричала, а другие женщины ее искупали, помыли голову и она спала не просыпаясь всю ночь.
Помню, что мы с бабуней ходили проведывать батюшку, когда он сильно заболел, а потом ходили прощаться с нашим батюшкой . Людей было очень много.
Те, кто знал батюшку Павла говорили, что незадолго до его кончины к нему приезжал сын занимавший какой-то большой пост не то в Киеве, не то в Москве. Действительно, тогда еще таких машин, на которых к нему кто - то приезжал у нас в городе не было. Ему предложили собрать консилиум врачей, а батюшка сказал, что он уже свое отжил ему 102 года.
Я уже давно знаю, что Бог живой и он любит нас как своих детей, правда мы не всегда послушны его воле, все больше пытаемся жить своей волей .
Я довольно много читаю и каждый раз убеждаюсь, что батюшка Павел не просто дал мне задание, читать, но и помогает мне оттуда как будто специально по моему заданию подбирая мне книги. Так было и с книгой «Житие схиархимандрита Виталия».
Я часто вспоминала тот эпизод с приездом странников на престольный праздник в с. Дьяково. Я уже не помнила, как зовут того монаха-священника, но будучи в Крестовоздвиженском храме в пос. Алмазный города Ровеньки, беседовала с о. Виталием Осиковым и попросила благословения взять что-то почитать в их приходской библиотечке и среди нескольких других книг которые я себе подобрала, была и книга «Житие схиархимандрита Виталия». Когда же дочитала до эпизода приезда о. Виталия и странников в с. Дьяково только и могла подумать: «Славен Бог во святых своих!»
Многое еще вспоминается, да только не знаю надо ли это кому?


1. Речь идет о схиархимандрите Виталии, в мiру Виталии Николаевиче Сидоренко (1928-1992), который был воспитанный в традициях Глинской пустыни у великих старцев, прошел путь и монастырского послушника, и странника-юродивого, и монаха-пустынника. Затем, став пастырем как истинный христианин исполнил Евангелие всей своей жизнью.
О нем в 2002 году в Новоспасском монастыре издана книга:
«О жизни схиархимандрита Виталия» 


правящий архиерей Ровеньковской епархии архиепископ Пантелеимон на могилке игумена Павла (Волгина)