Мир разрушали, резали, сбивали

Кресты с высоких куполов,

Трусливо перекрашивали дали,

Но плакал звон колоколов

Так громогласно, словно обнимая

Россию-матушку волной,

Июльский жар под утро в росах таял

Над предрассветною страной.

В подвале пыль и сырость, застучали

Ботинки темных палачей,

Последний раз друг друга обнимали,

Царевны, отблески свечей

В момент застыли – выстрел грянул,

Потом второй, и понеслось,

И ветер от земли за высь отпрянул,

И что-то с неба сорвалось.

Оборвалась любовь Императрицы,

Но разве смертна  красота?

Встречая души, ангелы, как птицы

То место казни стали облетать.

И Царь Святой вступил в чертоги Бога,

В кругу семьи, а с ним – любовь,

Как времени великая дорога,

Упреком падала на новь.

В багрянец был рассвет, как в боль, окрашен,

Царица - верою полна,

Перекреститься не успели – страшен

Миг дикой казни – даже в снах

Не виделась судьба такой, слетала

Листва и заливался дрозд,

И в тело русское вонзалось жало,

И небо хмурилось от гроз.

Святая Царская семья шагала

Уже по выси, а штыки

В руках врагов предательски дрожали,

как те пустые медяки,

Которыми хотели откупиться

От выстрелов кровавых мет,

Но только и доныне людям снится

Россия их безумных  лет.

Давно уж синь над куполами встала,

Но не развеян страшный сон,

Как на полу, пронзенные кинжалом,

Тела распластаны княжон.