Тропой вдоль чаши Кинерета, как Он когда-то, налегке,
бредёт и пишет слово «рыба» паломник веткой на песке.
И камни гор, и тропы эти, уже лежали здесь тогда,
когда по ним Христа ступала в пути уставшая нога.
А этот путник мог быть лучшим в толпе Его учеников,
и он мог знать гоненья Рима, и пламя жертвенных костров.
А кровь пролитая людская впиталась в почву этих мест,
и вот уже по красной глине и я тащу свой тяжкий крест.
И пусть венец мне лоб не ранит, и не отмечен я бичом,
иду дорогой длинной этой, под крест подставивши плечо.