Отец Стефан прекрасно знал, что такое ладан. Более того он даже помнил, как древние Святые Отцы каждение определяли, что огонь кадильных углей знаменует Божественную природу Христа, сам же уголь - Его человеческую природу, а ладан - молитвы людей, приносимые Богу.
Знать то знал, да что толку, если ладана, как такового, в те годы начального его священства хоть с огнем, хоть без огня найти было невозможно? Те же серо-белые гранулы, которые в епархиальном складе на приходы продавали да раздавали, дымили не положенным фимиамом, а чем-то средним между запахом железнодорожных шпал и прогорклым подсолнечным маслом до перестроечного урожая. Данному ладану священники даже два наименования определили: СС-1, то бишь, «смерть старушкам» и СС-2 – «смерть священникам». Умельцы, конечно, находились, пытались самостоятельно гранулы приятный запах издающие сделать, но толку мало было. Кадишь храм, а прихожане шепчутся, что сегодня «фимиам», ну точно, как одеколон «Шипр» пахнет или лосьоном «Ландыш» отдает. Какое уж тут «благоухание духовное»?
Как то привезли нашему настоятелю двух приходов коробочку достойного, да молитвой пахнущего ладана афонского, так отец Стефан им только по праздникам большим пользовался, да и то по грануле одной за всю службу на уголь кадильный клал. Уголь, правда, тоже самодельный был. Осенью староста приходской пару мешков кочерыжек кукурузных в котельную принесет, в печи их обожжет, вот тебе и кадильное топливо. Но уголь не ладан, проблемы не решает. Кадить то чем то надо? Да и троицкие праздники приближались. Решил настоятель разобраться, откуда этот ладан берется, где производится. Не может же быть такого, чтобы на родных просторах, где для всех и вся заменители находятся, не было бы чего-то подобного. У нас конечно не Аравия и восточная Африка, где данный продукт произрастает, но если земля наша даже «собственных Платонов, и быстрых разумов Невтонов» рожать умудряется, то что-то подобное ладанному дереву обязательно должно быть.
Первое, что на мысль пришло – вишня. Вспомнил отец Стефан, как в детстве они с вишен смолу отколупывали и благополучно ее ели. Вишни прямо в приходском дворе были, так что эксперимент не заставил себя долго ждать. Отковырнул несколько кусочков смолы священник, да на раскрасневшуюся печку в сторожке немножко бросил. Задымилась смола, но запах слабенький, на метр отойдешь и ничего не слышно. Пришлось остальной клей (так в детстве они вишневую смолу называли), по старой привычке, съесть.
За манипуляциями отца настоятеля староста со стороны наблюдал. Молча. Но когда от сгорающей на плите смолы уже черный дым потянулся и жженым запахло, подошел, тряпкой золу смахнул и выдал:
- Живица нужна!
- Кто? – не понял отец Стефан.
- Живица, - повторил староста. С сосны или елки смола. Она хорошо пахнет.
- Действительно, - подумал отец Стефан, - еще только подъезжаешь к сосновому лесу и уже запах слышно. Вот только, нет рядом леса хвойного…
Староста помог.
- Ты батюшка в город езжай, там, в парке, у реки, сосен да елок много. И отдохнешь от нас, и к празднику кадить будет чем.
 На следующий день, после обеда, отец Стефан одел спортивный костюм, кроссовки и взял, увезенный из советской армии, штык-нож. Завел свой видавший виды «жигуленок» и отправился в город, в двадцати пяти километрах от его прихода находящийся. Каждый новый десяток пути машина настоятеля ломалась, а уже перед самым въездом в объятия цивилизации батюшка умудрился пробить заднее колесо. Пока менял, да качал камеру день потихоньку подошел к вечеру и к большому городскому парку, на берегу Донца находящегося, отец Стефан приехал, когда начало смеркаться. Естественно у уже уставшего священника после столь «дальнего» маршрута с автодорожными приключениями вид был немного босяцкий: спортивный костюм в пятнах, кроссовки грязные, борода, хоть и небольшая, всклочена. Данный неординарный вид пастыря овец православных дополняли раздраженное голодное лицо и лохматые длинные волосы. Машину батюшка оставил у въезда в парк, достал свой внушительный нож и быстрым шагом направился к соснам и елкам, чтобы успеть до темноты смолы наковырять. Зря он торопился. Да и то плохо было, что не заметил батюшка, как влюбленную парочку со скамейки парковой, как ветром сдуло, когда они этого запыленного, косматого верзилу с ножом увидели… Минут двадцать ковырял отец Стефан стволы и ветки хвойные, смолу с них добывая и в пакетик целлофановый складывая, пока не услышал оклик сзади:
- Молодой человек, вы что тут делаете?
Обернулся батюшка. В отдалении, там, где света от заходящего солнца было больше, стояли два милиционера. Изначально стояли, пока батюшка всей статью к ним не повернулся. Вздрогнули и замельтешили стражи порядка, увидев пред собой лохматого верзилу с огромным ножом. Один дубинку сразу же выхватил и перед собою выставил, а второй рвал с пояса рацию, дабы помощь вызвать… Да и как не вызывать, если уже и до отца Стефана дошло, что с таким ножом его как минимум за преступника принимают. Чтобы объясниться, батюшка сделал шаг навстречу представителям силовых структур. Те отпрянули, но видимо решили сражаться до победы
- Брось нож! – крикнул тот, что с дубинкой.
- Стоять! – срывающимся криком приказал второй, так и не сумев отцепить рацию.
Настоятель двух приходов понял, что сейчас он может оказаться в наручниках, а затем и в камере. Такого расклада никак допускать было нельзя, так как бумажка из милиции на архиерейском столе в епархии была бы четким приговором.
- Братцы, - затараторил виноватым голосом отец Стефан.
- Да священник же я. Смолы хвойной для службы нарезать приехал.
- Поп? – недоверчиво спросил страж порядка с дубинкой.
- Поп, поп! – заверил священник.
- Точно батюшка, - вглядевшись, сказал милиционер с не отцепляющейся рацией.
- Я его на крестном ходу видел.
Отец Стефан облегченно вздохнул, а милиционеры, пока еще осторожно, поближе подошли.
- И зачем тебе живица, отец поп? – все еще недоверчиво вопросил первый страж.
- Как зачем? – ответил отец Стефан.
– Вместо ладана будет.
 - А, для работы значит... – уже успокоившись резюмировал тот, который с рацией и добавил: - Ты бы батюшка поостерегся с таким ножом и в таком виде по лесу шастать, нам ведь уже двое позвонили, что здесь в парке маньяк с тесаком ходит.
- Виноват, братцы, уж простите. Не подумал, - только и повторял отец Стефан.
Довели милиционеры отца Стефана до машины и для порядка документы проверили, а потом, в отдел свой позвонили и долго объясняли, что попа в парке поймали, но хоть и с ножом поп был, но человек он понятливый, скромный и даже в чем то добрый.
Когда прощались, милиционер с дубинкой, отцу Стефану сто купонов протянул. - Ты это, отец, не сердись и о нас помолись, только ножичек этот подальше убери.

* * *
  А живица неплохим ладаном оказалась, правда батюшка для запаху, когда ее растопил, ванилина все же добавил. Для благоухания.