Булат
Нашего церковного коня звали Булатом. Такую кличку ему дали на Беловодском конезаводе, откуда мы привезли нового труженика в надежде на его активное участие в нелёгком крестьянском труде. И не ошиблись. Несмотря на то, что из маленького длинноногого смешного жеребёнка он превратился в огромного тяжеловоза весом под целую тонну, характером все-таки Булат обладал покладистым и добрым. С его помощью мы пахали огороды, культивировали, косили траву на зиму для него и буренок. И даже вывозили из полуразрушенного храма мусор. Однажды епископ, внезапно заехавший к нам во время уборки мусора, не стал бранить за присутствие коня в храме (тоже тварь Божия), а рассказал, как и сам в детстве помогал управляться родителям по хозяйству. И даже собирал в степи «кизяки» для зимнего отопления крестьянской хаты.
Ничто так не сближает, как совместный труд. И вскоре мы стали понимать друг друга, как говориться, без слов. Пасся он самостоятельно на холме без привязи, а к вечеру спускался в деревню, о чем возвещал громким ржанием у калитки во двор. Но иногда, крайне редко, мог не успеть спуститься в деревню до темноты. Тогда мне приходилось идти за нашим помощником. Ведь, как известно, лошади – животные пугливые. Самостоятельно идти по деревне ночью Булат побаивался.
И вот как-то перед Пасхой, которая в тот год пришлась поздно, я по обычаю отправил Булата пастись на холм. Мы уже успели что-то по огороду заделать. Но вовремя он не вернулся…а как назло небо затянулось облаками и не видать ни зги (зга – это колечко на дуге у лошади для продевания вожжей). Скоро уж Пасхальную заутреню начинать, а я хожу коня ищу. И чтобы хоть как-то подавить раздражение на него, думаю об обычае допетровской эпохи. Тогда в Москве во время празднования Входа Господня в Иерусалим, Патриарх объезжал Кремль на осле. Но поскольку животное это было редкостью на русских просторах, то его заменили переодетым конем. Жаль, думаю, что этот обычай не распространился повсеместно. Могу только представить, чтобы думал Булат, наряди я его в осла и оказывай ему почести. Он бы тогда подумал: ты смотри, как меня встречают! И одежду под копыта стелют, чтобы мягче было ступать, и дети с травою в руках радостно что-то кричат, и народ ликует и кланяется мне. В какой-то степени и я, священник, являюсь образом этого осла. Ведь многие оказывают мне почести, при благословении руку целуют и кланяются. Вот только бы не стать, действительно, ослом и не приписать все это себе. А помнить, что честь оказывается той священнической благодати, которая после рукоположении пребывает на каждом священнике. И священник является носителем этой благодати.
Размышляя об этом, гнев мой сошел на нет и я решил, не откладывая Пасху из-за Булата, оставить свои поиски. Я пошел готовиться к службе. И вот уже медленно двигаясь вокруг старого храма, народ запел: «Воскресение твое спааа-се, ангелы поюююют на небесе! И нас на земли сподоооо-ооби…» И только крестный ход оказался за алтарём, как в наше пение ворвалось радостное ржание Булата: «Игого!» Вот тебе и раз: всю округу обходил, а он оказывается вот где! Тварь Божия! Ишь ты, тоже хотел славить Господа! Жаль всё-таки, что отменили древний обычай. Булат бы справился.
Думаете, на этом всё закончилось? Нет, по окончанию Пасхальной службы и обеднего отдыха я запряг Булата и поехал на дойку на край деревни. Жаль, что не было ещё тогда телефона у меня. Какой бы был кадр! Подходит к нашему коню буренка и точь-в - точь, как человек, трижды целуется с Булатом. Мол, Христос Воскресе!
