***

   С тревожными думами о дне сегодняшнем, когда на твоих глазах всё больше раскручивается маховик войны, переступала я порог Свято-Благовещенского храма, который расположен неподалёку от центрального автовокзала. Божественная литургия подарила некую отстранённость от забот мира сего, настроила на философское восприятие мира, в котором мы по воле Господа живём. Одна проповедь настоятеля храма способна перевернуть душу твою, настроив на позитив мыслей, выровнять дорогу, ведущую к Богу.

Из воскресной проповеди от 02.10.2022 г.

  «Мы слышали сегодня в воскресном чтении слова нашего Спасителя о том, что, если кто-то хочет за Господом следовать, то должен брать свой крест, и уже с крестом следовать за Господом. И мы все с вами должны возлюбить Крест Христов, ибо на Кресте мучаем, Господь явил нам свою жертвенную Любовь, искупил нас от всех грехов наших и даровал нам благодать вечной жизни. И мы должны возлюбить крест, который дал Господь каждому из нас. А возлюбить крест – это значит со смирением принимать те скорби, поношения от людей ближних и не ближних, различные болезни, которые мы терпим, и терпеть различные гонения, и войны, и понимать, что это всё даётся для спасения наших душ. Мы с вами должны понимать, что каждый человек в своей жизни стоит на распутье. У него два пути. Один путь лежит через поле, усеянное колючими терниями, но в конце этого поля — благодатная, светоносная стена с райскими вратами, открытыми для каждого идущего через поле страданий, через это крестоношение. И другой путь у нас есть. Путь по такой комфортной дороге, но конец этой дороги скользкий, и ведёт он в преисподнюю, ведёт нас в пропасть погибели. Комфортно мы все жить хотим, это для нас желательно, но мы все должны понимать, что не всё то для нас спасительно, что несёт нам комфортная жизнь.

  В нашей жизни должны быть те времена, в которые мы должны нести терпение, в котором мы должны принимать скорби, болезни, мучения и даже насильственную смерть. Кому как Господь её подаст.

  Крестоношение является тем путём, которым Господь нас благословил. И поэтому, в тяжкие времена, несмотря на всю их скорбность и трагичность временную, мы всё равно должны благодарить Бога за всё: и за болезни, и за скорби, и за здоровье, и за поношение, и за смерть, всё Господь нам подаёт для спасения нашей души…» (Протоиерей Валерий Лазор).

После воскресной службы были отслужены молебны во здравие и за упокой, и только после того, как прихожане покинули храм, состоялась очень содержательная беседа с настоятелем Свято-Благовещенского храма протоиереем Валерием Лазором. Очень советую вникнуть в глубину ответов, рассуждений этого мудрого человека, к тому же ещё и доктора юридических наук.
---------------------------------------------------------------------------------------------

«НАЧИНАЛИ С ВАГОНЧИНКА»

 — Отец Валерий, сколько лет Свято-Благовещенскому храму?

— С 1995 года мы начали его строить. Помогала мне осуществить задуманное моя мама. Тут пустое место было, заросшее бурьяном и кустарником. Деревья кое-где стояли. Митрополит Иоанникий (Кобзев), тогда ещё епископ (это был март 1994 года), благословил, чтобы открывали на этом пустыре приход в честь Благовещения Богородицы. С этого времени начали здесь с помощью Богородицы строить храм. Начали с вагончика строительного, в котором молитвы совершали, а потом уже в 1995 году в Неделю Торжества Православия мы первую литургию отслужили.

— Вы первый настоятель этого храма?

— Да. Начинал я служить в Свято-Казанском храме с 1993 года. Там чуть-чуть потрудился, а потом уже благословение получил сюда.

— Помню, что в 14-м году Ваш храм пострадал от обстрелов одним из первых. Он горел?

— Нет, он не горел. Минами обстреляли нас. Осколки летели в стены, стёкла были разбиты, но сам храм не горел. Повреждения были, но так, терпимо, не грандиозные. Осколками посекло храм.

ПУТЬ К ВЕРЕ, К БОГУ 

— Как Вы пришли к вере в Бога? В детском возрасте или уже взрослым?

— Это общая судьба людей, которые жили в советском обществе — безбожие. Так же и я таким безбожным рос. Тогда все говорили, что религия — это бабушкины сказки или опиум для народа. Такие выражения ходили в то время. Также и я относился к вере. Это что-то непонятное для меня было. А потом, когда перестройка началась, даже потом, когда уже и 90-е начались, тогда вообще свобода на все веры и религии пошла. Это где-то с 1998 года, наверное…

  — И экстрасенсы тоже со всех щелей повылазили… Это я тоже хорошо помню.

— Да, всякая нечисть проявилась сразу. Вот и у меня появился интерес ко всему такому необычному. Раньше же у нас ничего мистического не было, потому что запрещалось, а тут все стало можно. Я тоже стал вникать в эту дребедень. Но и Евангелие уже тогда можно было приобрести и прочитать. И как-то так Господь показал мне, что вся эта экстрасенсорика, все эти популярные лечения по телевидению, книжки об этом появились, недоброе. Посмотрел я на всё это и пришёл к выводу, что это всё бесовщина. Всё это не нужно человеку, а нужно наше родное Православие. Тогда уже начал ходить в храм Божий. Около 30 лет мне тогда было.

А тогда же у нас был большой дефицит священников, и дефицит храмов тоже был. И правящие архиереи тогда, каждый в своей епархии, искали среди воцерковлённых мужчин тех, кто мог бы стать священником и взять на себя такой труд. И вот, через пару лет, как стал ходить в храм, на меня обратили внимание. И так, как Господь к тому времени принял меня своей благодатью, для меня самой большой радостью было посещение храма тогда, поэтому я сразу согласился на предложение стать священнослужителем.

Это потом, по прошествии какого-то времени, я понял, что труд-то это не простой, и требования-то не простые. И, если бы позже меня спросили, когда я уже больше узнал и понял какие требования высокие к священнику, а я, как обычный человек со всеми своими страстями и грехами, то я бы, наверное, и не решился на такой шаг. И даже потом, когда я уже был священником, прилепился к своему отцу духовному, схиархимандриту Кириллу (Михличенко) и спрашивал его как мне и что делать. А он был наш благодатный прозорливый старец, молитвенник. Знаете его?

— Знаю. Немного, но два раза ездила к нему. На мой вопрос, который я, в отсутствие старца, перед иконой в храме Свято-Скорбященского монастыря задавала, он ответил, как только подошла к нему в келье.

— О том, какая у него была благодатная прозорливость, я тоже случай из своей жизни приведу. Собираюсь ехать к батюшке, вопросы начали накапливаться, один, второй, третий, четвёртый… Думаю, надо записывать, чтобы не забыть. Пока собирался к нему, записал десять вопросов на бумажечку небольшую. Встал, в карманчик положил, приезжаю в монастырь, к нему в келью постучался: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». Отец Кирилл говорит: «Аминь». Я захожу, и он начинает говорить, вот то-то и то-то. Долго поучал меня, а потом говорит: «Ну что, доставай свою бумажечку, посмотри, на все твои вопросы я ответил?». Я достал, посмотрел, говорю: «Да, батюшка, на все десять вопросов вы ответили».

Вот какой благодатный старец схиархимандрит Кирилл был! Молитвенник за нас всех. И когда в начале весны 2013 года я к нему приехал, он мне говорит: «Знаешь, я уже собираюсь отсюда уходить». Я не понял сразу, спрашиваю: «Куда? В другой приход, другой монастырь? Может, к нам тогда, в Луганск? Куда собираетесь?» А он: «Та не, туда уже, на небо». Говорю: «Так, может, ещё побудете здесь, с нами, с духовными чадами вашими? Мы же нуждаемся в ваших молитвах, в ваших советах». А он отвечает: «Так мне тоже надо своё послушание выполнять. Мне же тоже наш владыка Иоанникий в 1993 году, когда меня в схиму постриг, он мне сказал: «Ну вот, старец, я тебя благословляю духовником быть «Всех скорбящих радосте» Старобельской обители, двадцать лет там послужить, а потом только уйдёшь к Богу. Вот, уже двадцатый год идёт. Надо же исполнять благословение старца Иоанникия нашего». И так это и произошло.

НАСТОЯТЕЛЬ И ПРЕПОДАВАТЕЛЬ

  — Спасибо за рассказ о схиархимандрите Кирилле. Думаю, он порадует верующих. А высшее образование Вы до рукоположения получили?

— У меня высшее образование было техническое до рукоположения в сан священника. А затем, когда в нашем университете им. В. Даля открылся Юридический факультет, а возглавила его моя мама Лидия Ивановна Лазор, она сказала мне: «Надо же духовность и у юристов поднимать». Я согласился и сказал: «Конечно. Есть хорошая дисциплина «Каноническое право», которое я бы мог читать. Она говорит: «Ну, давай, читай тогда». А раз читать, значит, надо получать юридическое образование. Пришлось осваивать юриспруденцию, совмещая с настоятельством в храме. А раз я уже эту дисциплину читал, появилась необходимость повышать уровень знаний и заниматься кандидатской диссертацией. Тогда я за послушание у отца Кирилла спросил. Говорю: «Есть у меня такое благословение материнское». Он благословил меня и как духовный отец. И тогда у меня все легко пошло. Защитился я. Ну а, так как мама у меня такая, немножко максималистка во всём, она говорит: «Что ж ты, кандидатскую защитил, и всё? Надо же и дальше работать. Давай, докторскую пиши». И, конечно, с Божьей помощью, по молитвам отца Кирилла, и мама, как учёный, помогала мне тогда, и таким образом я защитил докторскую диссертацию.

  — И какой предмет сейчас преподаёте?

— У меня два предмета, два направления веду в настоящее время: это «Каноническое право» и «Отрасли трудового права», по которому я защищался. И ещё несу послушание, по мере возможностей, веду заведывание кафедры «Международной правовой дисциплины».

  — Много у Вас обязанностей, отец Валерий!

— Господь жалеет, всё это меня не слишком загружает. Поэтому, по Божьей милости, по мере сил, делаю.

 О НАБОЛЕВШЕМ

  — Знаю, что Вы ещё ведёте активную агитацию за запрет абортов. Скажите, а есть такие обстоятельства, при которых аборты были бы разрешены Церковью? Прерывание беременности по медицинским показаниям, например.

— Ну, конечно, есть исключительные случаи, когда стоит выбор между жизнью матери и ребёнка, находящегося в утробе. Показательный пример — это внематочная беременность. Такая ситуация однозначно ведёт к смерти матери, если не сделать операцию по «удалению» ребёнка. И сам ребёнок погибает в любом случае. Есть и другие случаи, когда врачи советуют прервать беременность из-за реальной угрозы жизни. И тут уже каждая мать сама решает, оставить ребёнка или прервать беременность. У неё могут быть другие дети, могут быть обязанности перед людьми. В этих случаях она решает: пожертвовать собой или пожертвовать ребёнком. Она может понимать, что, если умрёт сама, то и плод тоже не выживет. Бывают случаи, когда ребёнок может выжить, а мать — нет. И, наоборот: мать выживет, а ребёнок — нет. Но это исключительные, единичные случаи. Может, один на миллион беременностей такое бывает. Поэтому, когда на весах жизнь матери и жизнь ребёнка, то, конечно, она имеет право взвешивать ситуацию и принимать решение. Бывает ещё: мужа у женщины нет, а у неё трое детей. Если она погибнет, то её дети останутся сиротами. Тут можно понять, войти в положение женщины. Покаяние такой женщины, думается, Господь примет, и люди её осуждать не будут, потому что будут понимать, что в таком положении, не каждая решится на самопожертвование.

  — Понятно. Спасибо. А в других случаях, когда здоровье позволяет женщине родить?

— А когда со здоровьем всё хорошо, когда ничто не угрожает жизни матери и ребёнка, а только какие-то житейские проблемы мешают… Скажем, с кем-то встречалась, забеременела, а мужчина не хочет на ней жениться и бросает её. Она думает: «Вот, я осталась одна, поэтому не буду рожать». Или, когда родители выгоняют дочь: «Вот, ты нагуляла, а мы тебя с ребёнком содержать должны! Мы тебя выгоняем». Или работу женщина теряет из-за своего положения. Вот такие житейские ситуации не должны служить поводом для прерывания беременности.

Когда возникают вот такие социальные проблемы, как мы их называем, то тут мы должны набираться сил, мужества. Хорошо, конечно, когда человек верующий. С Божьей помощью легче трудности преодолевать. Но даже когда неверующий человек, всё равно Господь промыслом своим заботится обо всех. Даже о таких, которые не молятся Ему. Если видит, что женщина беременная оказалась в затруднительном положении, то Господь всегда поможет ей. Без искушений, конечно, не бывает, и всякие проблемы возникают в жизни. Человек может и один остаться, без помощи на какое-то время, но если он будет в социальные службы обращаться, как-то где-то просить помощи, всё равно где-то найдётся какой-то человек, который сможет помочь, какая-то социальная помощь придёт. А если ещё и Богу будет молиться, и в церковь ходить, то проблемы такого рода быстро разрешатся.

— Сейчас всё-таки есть материальная поддержка, позволяющая матери-одиночке растить ребёнка.

— Из всех грехов самым тяжёлым у нас считается убийство. А если мы дальше будем рассуждать: убийство взрослого человека и ребёнка. Какой более тяжкий грех? Конечно ребёнка. Он ещё не пожил совсем. Взрослый уже познал эту жизнь. Он может защитить себя. Не так-то просто его убить. А ребёнок беззащитный, и жизни ещё не видел. А какого ребёнка труднее убить? Своего или чужого больший грех убить? Конечно же, своего! Потому что чужой тебя не знает и не любит. А свой-то — тебя и знает, и любит. А тот, который ещё в утробе находится, он же больше всего свою мамочку любит. И эта мамочка самого любящего её существа начинает говорить: «Давайте будем его убивать. Будем делать аборт».

Поэтому, из всех убийств, аборт — это самый тяжкий грех! И это одна из тех причин, по которой сейчас идёт война. Как мы можем прийти в разум, если у нас каждый третий ребёнок убивается. Каждый третий! И по справедливости, каждый третий в стране должен быть убит. Это, если по справедливости, именно за этот грех. А по милости Божией Господь нас терпит, терпит, ждёт нашего покаяния и, хоть войны нам даёт, но всё-таки не такие губительные, какие могли бы быть. Но, опять же, если не будет у людей покаяния, осознания своих грехов, то губительность войн будет нарастать. И таких причин у нас несколько, из-за чего происходят войны, и одна из основных — это страшный грех детоубийства.

Поэтому, этим вопросом нужно заниматься и через церковную проповедь, и хорошо бы, чтобы власти старались, вели просветительскую работу среди населения. Но не так, чтобы оказалось, что каждый человек имеет право сам решать: хочет он или не хочет иметь ребёнка, желает или не желает. Это неправильно. К сожалению, даже в конституции у нас (и во всех практически странах такое) зафиксированы нормы о том, что человек имеет право на свою жизнь с момента рождения. То есть, если родившегося ребёнка убить, то будет уголовное наказание за это преступление. А вот убивают ребёнка в утробе матери — это безнаказанное убийство у нас. Оно даже не квалифицируется, как убийство.

 — Душа в ребёнке с момента зачатия находится?

— Да. Бог даёт душу свою с момента зачатия человека. И поэтому, конечно, печально, что у нас в обществе такое равнодушие к этой тематике наблюдается.

  — Но Вы знаете, сейчас отношение к абортам изменилось. Всё больше слышу, что аборт — это преступление. Видимо, работа с молодёжью всё-таки ведётся и даёт свои плоды.

— Всё-равно картина неутешительная. Статистика говорит о том, что каждый третий ребёнок убивается. Это говорит о том, что мало ещё мы уделяем внимание этой теме. Верующий человек придёт в Церковь, он узнает о том, что это самый страшный грех и не допустит его. А сколько таких, кто с религиозной точкой зрения не знаком или считает по своему неверию или маловерию неважной, и идёт на такой грех, на убийство своего нерождённого ребёнка. А государство к такому положению относится спокойно, а должно бить в набат.

— То есть, Вы считаете, что аборты нужно запрещать и разрешать только в исключительных случаях по медицинским показаниям?

  — Да, конечно. Нужно продумывать какие-то меры, чтобы максимально воспрепятствовать прерыванию беременности по желанию матери и её семьи и, параллельно, оказывать помощь женщине в положении, чтобы она не боялась, что не сможет прокормить ребёнка, если даже останется одна. В России уже есть такая помощь. На первого ребёнка там не очень большая помощь, а вот на второго ребёнка — уже хорошая помощь предусмотрена законом. Но надо бы, чтобы и на первого ребёнка была выше. И объяснять надо всем, говорить, что ты не можешь потянуть по материальным соображениям, по каким-то ещё другим, может, ещё не созрела как мать для того, чтобы воспитывать ребёнка и прочее. К этому в обществе тоже надо относиться с пониманием, уговаривать женщин, чтобы они донашивали плод и рожали, а потом, если материнские чувства не возьмут верх, то просто отдавали своих деток в детские дома. А там уже будут находить каких-то приёмных родителей для них.

  — Всё лучше, чем убивать в утробе. Многие женщины не могут родить вообще. Они мечтают о приёмных детях!

— И таким образом детей будут не убивать, а дадут им возможность жить и становиться полноценными гражданами. Или государство их воспитает, или приёмные родители. Такая система должна поощряться государством и обществом.

 — Вам удаётся рассказывать обо всём этом молодёжи? Может, на лекциях в университете, где Вы преподаёте?

— В пределах предмета канонического права я конечно студентам об этом говорю. Студенты, обучающиеся на Юридическом факультете в нашем Далевском университете, они с этой тематикой знакомятся и понимают, как Церковь относится к убийству нерождённых детей и к некоторым правовым моментам. С точки зрения Церкви правосубъектность человека возникает не с момента рождения, а с момента зачатия. Конечно, жалко, что в государстве ещё к этому не дошли. Может, со временем будут сделаны какие-то шаги навстречу.

Было время, когда активно Патриарх наш в этом плане читал проповеди, проводил социальные беседы и агитировал государственных чиновников, чтобы они постарались принять соответствующие законы, но, к сожалению, в России пока этого не произошло. У меня только радость за Абхазскую республику. Вот там они молодцы, запретили свободное совершение абортов, кроме тех причин, тех случаев, когда есть явная угроза жизни матери или ребёнку. Только одно исключение допустили.

У нас я пытался эту тему поднимать, обращался к нашим представителям депутатского корпуса, к представителям нашего чиновничества. Несколько лет назад я собирал круглый стол, мы мини-конференцию проводили на территории нашего Русского драмтеатра, но, к сожалению, поддержки не увидел. Я пытался донести до наших народных деятелей и депутатов точку зрения Церкви на проблему абортов, но они остались на той же позиции. Какое у нас было отношение к проведению абортов, вся эта вседозволенность, решили, что так и нужно продолжать относиться. И это очень печально.

А почему я решил проявить некоторую активность в этой теме, это потому, что есть благословение старца Паисия Святогорца, прославленного в лике святых, как мы знаем, который мощами почивает в Суроти в Греции. Когда по милости Божией наш владыка Иоанникий был на горе Афон, я был также в этой поездке. И так получилось, что в Уранополисе я беседовал с одной рабой Божией. Она меня и наставила, чтобы я со своими спутниками посетили старца Паисия в селе Суроти, где он почивает, чтобы перед мощами заручиться его молитвами. Этот старец в земной жизни говорил, что те священнослужители, которые являются наместниками Свято-Благовещенских монастырей или настоятелями Свято-Благовещенских храмов должны постараться во славу Царицы Небесной поднимать эту тематику о запрете абортов. Поэтому я с его благословения и проявляю активность в просвещении населения в этом вопросе.

Когда мы со своей небольшой группой паломнической были там, я рассказал, что есть такой совет посетить могилу старца. А раз есть совет, то это, наверное, Свыше совет дан. На что мне тот, который руководил нашей группой, сказал, что время не позволяет нам туда в Суроти ехать, что мы не укладываемся в график, нам нужно в Соловники ехать. Но, по милости Божией, по дороге он запутался, мы сбились с маршрута своего. Едем-едем непонятно куда, смотрим, табличка висит, а на ней написано «Суроти». Вот мы остановились, и все с радостью пошли приложиться к могилке Паисия Святогорца, и все по камушку там взяли, и мы поняли тогда, что это и было нам благословение старца.

— Чудо произошло! По-другому не скажешь!

— Конечно, чудес у верующего человека много! У каждого своих таких вот чудес, как у меня, как у других верующих много хранится в сердце. Когда мы обращаемся с молитвой, с просьбой к святым, к Богу, то наша молитва не остается без ответа. Даже хочу сказать по нашему храму Свято-Благовещенскому: когда я получил благословение на возведение этого храма, так как мы в семье особо почитаем этот праздник, потому что мама родилась в этот день, на Благовещение Пресвятой Богородицы. И так как она была главным инициатором и ктитором выступала: и сама помогала, и находила людей, которые могли пожертвовать на строительство храма, поэтому нам захотелось, чтобы этот храм был освящён именно в честь Благовещения Пресвятой Богородицы.

Потом меня начали некоторые люди смущать. Они говорили, что может быть, не в честь Благовещения, а в честь Господа надо храм назвать или в честь какого-то святого. И я тогда задумался: может и правда, это же моё желание, чтобы так назвать, а может Господь хочет другое название храма Своего. В святом деле надо же не своей волей управлять, а спросить какова воля Божия. А как спросить? Нужно же помолиться, чтобы ответ пришёл. И тогда я помолился, попросил, чтобы Господь открыл Свою волю, как правильно назвать приход. Богородицу Пресвятую попросил, чтобы Она подсказала, правильно или нет мы поступили, назвав храм в честь Благовещения. И в эту же ночь я вижу сон-видение такое: на ярко-голубом небе икона Благовещения Пресвятой Богородицы. И она такая вся сияющая! Как солнечные лучи от неё исходят! Такая благодать разлилась вокруг! И тогда я понял, что всё хорошо, что всё правильно мы делаем, и есть благословение Свыше на то, чтобы так было.

Такие ответы у каждого священнослужителя и просто глубоко верующего человека бывают в жизни. Много таких вот чудесных откровений приходит Свыше. Так как я человек такой, ещё слабо верующий, как Фома, пока не пощупаю, не увижу, не поверю, поэтому Господь и жалеет меня, и даёт мне время от времени различные откровения для укрепления в вере.

Беседовала 
Корреспондент «Православной Луганщины»
Светлана ТИШКИНА