Чудеса после обращения к преподобному Серафиму Саровскому были приведены в докладе настоятеля храма отца Димитрия Троицкого во время собрания прихода 15 июля 1934 года.
1 -«Лидия Ивановна Бирюкова, занятая с утра до вечера работой, не находила ни времени ни возможности приходить в Дом Божий. Однажды отец Д. Троицкий упрекнул ее в этом. Некоторое время спустя она пришла вся сияющая увидеть священника и сказать ему-«После Ваших упреков , отец Дмитрий, я пошла в Вашу церковь и помолилась перед иконой преподобного Серафима Саровского, и потом, уставшая, я вернулась к себе в Клиши (пригород Парижа). Несколько дней спустя, продолжает Бирюкова, мне приснилось, что я нахожусь в Вашей церкви справа и молюсь перед той же иконой. И потом вижу, что стена, на которой висит икона, исчезла, и осталось только лицо святого, живого, ласкового и он мне шепчет- спасибо тебе за это, и спасибо также за эту маленькую молитву. И вот, слезы радости, которые вы видите на моем лице, меня подтолкнули прийти Вас увидеть сегодня и Вам рассказать об этом чудесном умиротворении моей души.»
- В субботу, в нашей церкви находился знаменитый писатель Иван Сергеевич Шмелев и после литургии он рассказал многочисленным персонам экстраординарное посещение, которое случилось с ним по благодати Божией. Он заболел, врачи решили его оперировать и ожидали только результаты рентгена. После получения результатов, Шмелев решил увидеть докторов на следующий день. И ему приснился сон, в котором на радио-снимках было написано большими буквами «СВ. СЕРАФИМ». Когда он пришел к врачу, то тот сказал, что никакую операцию не надо делать». Со слезами на глазах Шмелев молился у иконы Серафима Саровского и признал свою благочестивую надежду в божественную помощь благодаря молитвам к преподобному Серафиму Саровскому. Подробности об этом чуде можно почитать в воспоминаниях писателя в его рассказе «Милость Преподобного Серафима», написанном в 1934 году в Париже: « То, что произошло со мною в мае 1934 года, считаю настолько знаменательным, настолько поучительным и радостным, что не могу умолчать об этом. Мало того: внутренний голос говорит мне, что я должен, должен оповестить об этом верующих в Бога и даже неверующих, дабы и эти, неверующие, задумались… Чудесно слово Исайи: “О, вы, напоминающие о Господе! не умолкайте!” (Ис. 62, 6)
Иван Шмелев описывает необыкновенную помощь святого, оказанную ему в больнице. Исследования лучами рентгена подтвердили предположения доктора, что у писателя была язва 12-перстной кишки. По его воспоминаниям, у него пропала охота к работе, и он думал, что скоро придет конец. Но Иван Шмелев продолжал уповать на милость Божию и молиться преподобному Серафиму Саровскому, а также великомученику Пантелимону, уже будучи в Парижском госпитале. И рассказал о своем сне, в котором на снимках вместо надписи Jean Chmeleff» появилось как пишет писатель «явственно-явственно, ну вот как сейчас вижу: «Св. Серафим». «Я тут же проснулся или пришёл в себя. Болей не было. Спокойствие во мне было, будто свалилась тяжесть. Операция была уже не страшна мне.» О своем сне Иван Шмелев рассказал жене и сказа ей : «Знаешь, а ведь Святой Серафим всех покрыл... и меня, и профессора... и нет нас, а только – «Св. Серафим». Жене показалось это знаменательным. И мне – тоже. Словом, мне стало легче, душевно легче. Я почувствовал, что Он, Святой, здесь, с нами... Это я так ясно почувствовал, будто Он был, действительно, тут. Никогда в жизни я так не чувствовал присутствие уже отшедших... Я как бы уже знал, что теперь, что бы ни случилось, всё будет хорошо, всё будет так, как нужно. И вот неопределимое чувство как бы спокойной уверенности поселилось во мне: Он со мной, я под Его покровом, в Его опеке, и мне ничего не страшно. Такое чувство, как будто я знаю, что обо мне печётся Могущественный, для Которого нет знаемых нами земных законов жизни: всё может теперь быть! Всё... – до чудесного. Во мне укрепилась вера в мир иной, незнаемый нами, лишь чуемый, но – существующий подлинно. Необыкновенное это чувство – радостности! – для маловеров! С ним, с иным миром неразрывны святые, праведники, подвижники: он им даёт блаженное состояние души, радостность. А Преподобный Серафим... да он же – сама радость. И отсвет радости этой, только отсвет, – радостно осиял меня. Не скажу, чтобы это чувство радости проявлялось во мне открыто. Нет, оно было во мне, внутри меня, в душе моей, как мимолетное чувство, которое вот-вот исчезнет. Я вспомнил сон: «Св. Серафим»! Он покрыл, «заместил» собою и меня…
И потом оказалось, что Иван Шмелев исцелился и необходимость в операции отпала. «А я с бьющимся, с торжествующим сердцем, думаю: «покрыл и его». Да: Он, «Св. Серафим», покрыл... Это Он... – «лучшие результаты». Лечение проф. Б.? Да, лечение, полезное, но... Он покрыл. Я знаю: Он и лечению профессора Б. дал силу: ведь сам профессор ясно же написал, – у меня цело его письмо! –А вот хирург Дю Б. говорит – не вижу повелительных оснований для операции. А Он всё видит, всё знает и направляет так, как надо. Ибо Он в разряде ином, где наши все законы Ему яснее всех профессоров, и у Него другие, высшие законы, по которым можно законы наши так направлять, что «невозможное» становится возможным. Господи, неужели я ещё буду писать?! Сена под окнами, внизу. Какая светлая она... теперь! Вон старичок идёт, какой же милый старичок!.. А у меня нет Его, образа Его... Но Он же тут, всегда со мною, в сердце... – Радость, о Господе!
Какая радость! Я могу думать даже, читать и отвечать на письма. Во мне родятся мысли, планы... рождается желание писать. Нет, я ещё не конченный, я буду... Я молюсь, пробую молиться, благодарю... Страшусь и думать, что Он призрел меня, такого маловера. Но знаю: Он – призрел.
Слава Господу! Слава Преподобному Ходатаю: вот уже семь месяцев прошло... я жил в горах, гулял, взбирался на высоту, – ничего, болей – ни разу! Но что бы ни было, я твёрдо знаю: Преподобный всех нас покрыл, всех отстранил, – и с нами – законы наши, земные... и стало возможным то непредвиденное, что повелело докторам внимательней всмотреться – может быть, втайне и вопрошать, что это? – и удержаться от операции, которая «была необходима». Может быть, операция меня... – не надо размышлять... По ощущениям своим я знаю: радостное со мной случилось. Если не говорю «чудо со мной случилось», так потому, что не считаю себя достойным чуда.
Но внутренне-то, в глубине, я знаю, что чудо: Благостию Господней, Преподобного Серафима милостию!
28 декабря 1934. Париж».
3 И третье чудо, описанное в докладе отца Димитрия Троицкого касается маленького мальчика 9 лет, Игорь Мурина, у которого из-за ангины были усложнения с почками: « Его лечил доктор Хмелевский и потом профессор, один из лучших французских специалистов. У ребенка, по прогнозам докторов и результатам анализов, был приступ уремии, и он умирал. Врачи известили об этом родителей и тогда доктор Хмелевский, чтобы их утешить, посоветовал пойти помолиться преподобному Серафиму. Родители пришли в церковь, помолились Божьему слуге, затем всякая опасность отошла от мальчика и врачи недоумевали, каким образом могло прийти исцеление.»
О священниках, служивших в храме
Расскажем подробнее о священниках, служивших в разные годы в храме преподобного Серафима Саровского. Жизни этих замечательных людей, которые вложили свой вклад в духовное развитие прихода, уникальны, и тесно переплетаются с судьбой самой церкви. Создатель храма отец Димитрий Троицкий (1886 -1939) был митрофорным протоиереем, кандидатом богословия и благочинным парижских церквей. Во время гражданской войны он служил в Белой армии, где окормлял казачьи воинские части. Отец Димитрий стал первым настоятелем церкви при Русском Доме в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем. Церковный староста Любимов в своих воспоминаниях писал, что самой важной работой было занятие духовной жизнью прихожан, и отец Димитрий Троицкий сыграл в этом значительную роль. Он безгранично заботился о своей пастве, посещая семьи в 15-ом округе, знакомясь с их потребностями и помогая им духовно. Любимов характеризует отца Димитрия как «горячего русского патриота и замечательного церковного деятеля, отличного организатора и администратора». Благодаря своей исключительной харизме ему удалось собрать вокруг храма группу преданных церкви людей. Любимов заключает, у отца Димитрия «получилось создать новый приход и делая это, он попытался соответствовать духу древней русской Церкви, заботящейся о духовном объединении своих прихожан, о тех, кто имеет духовную или материальную потребность, о христианском образовании русских детей.» Именно он был первым священнослужителем в Париже, который ввел в службы Великого поста Пассию. Отец Димитрий также способствовал особому изданию в 1938 году акафиста Преподобному Серафиму Саровскому в честь 35-летия его канонизации. Настоятель храма преподобного Серафима Саровского был погребен в крипте Успенского Храма церкви Сент-Женевьев-де-Буа.
С 1978 года в храме служил отец Николай Солдатенков- правнук старшего сына Пушкина Александра. О нем говорили, что он «умел выслушать человека до донышка». Николай Солдатенков рассказывал: «одна из дочерей старшего сына Пушкина — девятнадцатилетняя Мария, внучка поэта, а прабабушка священника Николая, в 1881 году вышла замуж за Николая Быкова. Молодой офицер служил в 13-м гусарском Нарвском полку под началом Александра Александровича Пушкина, исполняя обязанности его адъютанта. Николай Быков приходился родным племянником Николаю Васильевичу Гоголю, — он был сыном младшей и любимой сестры писателя Елизаветы. Так вот, волею судеб, родственные узы соединили потомков двух великих людей — Пушкина и Гоголя, моих предков.»
С 1978 по 1987 год в храме служил также отец Михаил Осоргин. Он родился в Москве в 1929 году, а в 1931 эмигрировал с матерью – княжной Александрой Голицыной во Францию. Его мать после свидания с мужем Георгием Михайловичем Осоргиным-императорским кавалергардом, на Соловках зимой 1928 года, отплывая на корабле от берега, видела, как ее мужа вели на расстрел. Сводный брат священника Александр Трубецкой отмечает, что в роду ОсОргиных — двое святых: праведная Иулиания Лазаревская и благоверный князь Михаил Муромский. Михаил Осоргин, пожелал быть погребенным на Соловках, где погиб его отец. Его родственники прилагают усилия, чтобы исполнить его последнюю волю.
Сейчас настоятелем храма является серб протоиeрей Николай Чернокрак. Он преподает Новый Завет и аскетическую теологию в Богословском Институте преподобного Сергия Радонежского в Париже. В храме также служит француз отец Кристоф Левалуа- писатель, журналист, редактор сайта Orthodoxie.com.
Описание иконостаса
Первоначальный иконостас храма был создан по проекту Н.В. Глобы- учредителя Общества возрождения художественной Руси. Нижний ряд пополнили иконы П.А.Федорова. Н.В. Глоба, бывший директор Института Искусства Строганова (В переводе с французского Иститут Искусства Строганова, однако в интернете нашла, что в эти годы это учреждение называлось 1901—1918 — Императорское Строгановское Центральное художественно-промышленное училище.) в Москве был уполномочен оформить интерьер церкви, и по воспоминаниям церковного старосты Любимова, «с целью придать храму красоту и духовность». Староста Любимов вспоминал, что Глоба был уже в почтенном возрасте и понимал, что это его последнее творение, и занялся им с большим увлечением, показывая исключительный интерес, и желая увековечить в храме Серафима Саровского «стиль древнего русского религиозного искусства».
В 1977-1978 годах был добавлен верхний ряд иконостаса по проекту Исцеленнова, изготовленный членами Ассоциации Иконы на средства, пожертвованные баронессой Ольгой Анатольевной Штромберг. Она пожелала, чтобы с оборотной (алтарной) стороны святых образов были написаны поминальные надписи имен умерших или погибших во время революции членов ее семьи, а также имена царской семьи. Г.В. Морозов написал центральные иконы деисусного чина-Спасителя, Богородицу, Иоанна Предтечу, архангелов и апостолов. Боковые шесть икон выполнены уже младшим поколением иконописцев парижской школы. Образ преподобного Серафима Саровского и четыре маленьких колокола украшают внешнюю сторону стены храма. В храме находятся важные святыни, вмонтированные в икону с изображением Серафима Саровского, которая лежит на аналое - частица мощей преподобного Серафима, частица камня, на котором он молился 1000 дней (дар Екатерины Дохтуровой, которая вывезла святыню из Царского Села), частица мантии Святого (дар архиепископа Александра), а также небольшое количество муки, которую сестры Дивеевского монастыря мололи на ручной мельнице и раздавали по горстке паломникам как благословение.
Одной из почитаемых икон храма является список с образа Божией Матери Песчанский, который был явлен св.Иоасафу Белгородскому в 1754 г. в городе Изюме. Во время пребывания этого образа на фронтах Первой мировой войны русские войска не знали поражения, отсюда его почитание в русской эмиграции. С первой волной рассеяния образ был переправлен за рубеж и вскоре исчез.
История иконы преподобного Серафима Саровского
По воспоминаниям Иоанна Лямина можно отследить историю иконы преподобного Серафима Саровского из парижского храма. Написана она была монахом из Оптиной Пустыни и хранилась в личном кабинете владыки Серафима-епископа города Орла. Владыка поручил ее своей духовной дочери Зинаиде, которая эмигрировала во Францию, и повелел передать икону митрополиту Евлогию. Владыка Евлогий распорядился вставить ее в оправу и расположить в домовой церкви для студентов, расположенной на улице Лекурб в 15 округе Парижа, на месте будущего создания храма в честь преподобного Серафима Саровского.
(подробно- В 1922 году двадцатилетняя девушка Зинаида уже два года жила в Свято-Введенском монастыре города Орла у игумении Алексии, ставшей для нее приемной матерью. Племянником матушки настоятельницы являлся Иоанн Лямин, который к тому времени уже 6 лет был женихом Зинаиды. Иоанн уехал в Париж после революции, и Зинаида собиралась присоединиться к нему. Но сначала она поехала в Томск в Сибирь, чтобы попрощаться со своим отцом. Там она была задержана в Челябинске из-за присутствия в тех краях красной армии. Но ее друзья помогли по промыслу Божиему вернуться ей снова в монастырь в Орле. Перед тем, как она навсегда уехала во Францию, ее духовный отец Серафим, епископ города Орла, благословил ее, и дал ей из своего личного кабинета, большую икону преподобного батюшки Серафима на которой он изображен молящимся на камне в лесу. Отец Серафим попросил Зинаиду передать эту святыню митрополиту Евлогию (Георгиевскому) в Париже. Икона была написана монахом из Оптиной Пустыни. Для переправы в Париж ее завернули в ткань, и молодой девушке удалось ее вывезти, преодолевая все преграды. Зинаида покинула Россию на корабле, отплывающем из Санкт-Петербурга. По прибытии в Париж она передала святыню митрополиту Евлогию, который повелел ее вставить в оправу и расположить в домовой церкви дома для студентов, расположенного на улице Лекурб в 15 квартале Парижа. Именно там владыка задумал создать церковь в честь преподобного Серафима Саровского. Икона до сих пор находится здесь. )
Вышивки святой мученицы матери Марии (Елизаветы Кузьминой-Караваевой) находятся справа от дерева. Последняя из них не была закончена, так как мать Мария находилась в концлагере и 30 марта 1945 г., в Страстную пятницу, отдала жизнь «за другие своя», будучи отправленной в газовую камеру, заменив собой молодую женщину.
Благодарю за внимание!