ОзероНе слышно на пепелище, заросшем дикими травами и кустами, говора карел. Ушли навсегда они с родных мест. Ушли, чтобы оставить свои дома и погост на растерзания цивилизованным дикарям, которые, ради потехи, били стекла окон, рубили и пилили стены домов на дрова для костра, снимали с крестов иконки на погосте, а потом решили сжечь последние «дома-инвалиды». Сжечь, чтобы ничего не осталось.
Ярко пылали дома, построенные карелами. Отразилось пламя пожарища в зеркале озера. И наполнилась чаша его, до этого сине-небесная, огнем…
Войярви – таежное карельское озеро. Ты было и есть сегодня, но уже без карельского села на берегу. Осиротело ты, Войярви, без маслозерцев. Чистое, а в солнечный день бездонное, ты вмещало высокий голубой небосвод в свою чашу. Соединенное протоком с другим озером – Лежево, в которое впадает порожистая река Охта, ты делилось своими водами с ним. Лелеяла пороги реки, делая их ещё бурливей ниже лежевской дамбы. Уносились воды твои, Войярви, до самой Кемь-реки: мимо Пебозера, через Воронье озеро, через порог Кивиристи... А там, вместе с водами Кеми, неслись к Белому морю. Ты богато рыбой, Войярви, ее исстари ловили мои предки, ты было путем сообщения, который соединял село с дорогой на Подужемье; ты было лечебным эликсиром для моего тела, когда я купался в твоих водах. Я пил твою воду, вкус которой помню всегда. Не отражаются ныне в зеркале твоих вод избы старинного карельского села, не видно карельских лодок и бань по-черному на твоем берегу...
Летят осенью гуси и утки на юг, сядут на твою потемневшую сине-серую ладонь, отдохнут, чтобы дальше было лететь легче. Не помнят они о том, что когда-то на твоем берегу стояло карельское село. А может быть, помнят? Отчего же они так печально машут тебе, Войярви, прощаясь до весны? Мне, как и им, часто хочется пролететь в прощальном полете над твоей гладью, помахать печально крыльями. Но нет крыльев у человека, и летает он только в мыслях своих…
А. Лазутин
Источник