Православный человек не ходит в синагогу, тем не менее, понимая, что нужно отражать деятельность не только православной, но и других религиозных конфессий, я взяла благословение и переступила порог иудейского храма.
Впервые в жизни я увидела синагогу. В глаза бросились длинные ряды стульев со спинками. Несколько пальм, выращиваемых в коробах, разделили зал на две половины. Левая сторона – для женщин, правая – для мужчин. Единственное сходство с православным храмом – это (закрытые на тот момент) ставни иудейского алтаря (жертвенника) и два аналое, на которых лежали служебные книги.
Украшением зала служили книжные шкафы с десятками томов толстенных книг. Икон и иконостаса, привычных для православных, здесь не было, и не могло быть. От гостеприимных хозяев я тут же получила в подарок коробку с мацой – пресными лепешками, которые являются символом того, как древним иудеям перед Великим Исходом из египетского рабства не было времени ставить дрожжевую опару и тогда они испекли тонкие пресные лепешки в дорогу.
Но, всё же, главным подарком оказалось содержательное общение с доктором медицинских наук, заведующим кафедрой медицинской химии и лабораторной диагностики Луганского государственного медицинского университета им. святителя Луки, заведующим кафедрой анатомии, физиологии и лабораторной диагностики Луганского государственного университета им. Т. Шевченко, а также председателем Еврейской религиозной общины Луганска Павлом Константиновичем Бойченко.
– Павел Константинович, расскажите, с чего началась Еврейская община в Луганске?
– Атеизм – был официальной религией Советской власти, поскольку наука не может доказать существование Бога или опровергнуть Его. Но многие люди только делали вид, что являются атеистами, а свою веру в Бога старались никому не афишировать.
До революции 1917-го г. в Луганске было две синагоги. Потом осталась одна, в 30-х её тоже закрыли. Верующие евреи для молитв стали тайно собираться по домам, иногда придумывая самые необычные предлоги, например, поиграть в карты или шахматы. А новые времена в жизни евреев Луганщины начались после приезда в Луганск раввина, посланника нашего духовного лидера – Ребе Любавичского, который и создал здесь Еврейскую религиозную общину.
– В то время как раз открылся «железный занавес» и евреи получили возможность уехать на постоянное место жительства в Израиль.
– В 60 – 70-е годы многие евреи давали взятки, чтобы в паспортных столах в графе национальность им поставили «русский». А в 90-е этот процесс принял обратный характер. Многие русские платили, чтобы их, правдами и неправдами, признали евреями. Тоже понятно почему: чтобы получить блага материальные, выехать на постоянное место жительство в более успешный Израиль. Такой переход из русских и украинцев в евреи происходил на фоне серьёзного социально-экономического кризиса, который в 90-е годы, казалось, будет продолжаться вечно.
– А Вы лично принимали участие в её создании?
– Нет. Я в то время жил в Киеве и занимался научной деятельностью в Институте Проблем Онкологии и Радиобиологии АН Украины им. Р. Е. Кавецкого. По профессии я врач, доктор медицинских наук, область научных интересов: радиобиология и онкоиммунология.
– А в чём принципиальное отличие евреев от других народов?
– Особый путь еврейского народа заключается в том, чтобы наполнять материальный мир знаниями о едином Вс-вышнем и развивать этот мир до состояния любви и гармонии между всеми, живущими в нём. Вс-вышний даровал нашему народу Тору, согласно которой у евреев очень много ограничений в жизни – 613 заповедей.
– И Вы лично все эти заповеди соблюдаете?
– По причине постоянной занятости, в связи с научной и преподавательской деятельностью, у меня не получается соблюдать все заповеди. Это как и в Православии: чтобы все соблюдать, нужно жить в монастыре. Очень сложно соблюсти все правила в миру. Вот так и со мной: соблюдаю, но по мере сил.
Вот, например одно из основных правил: евреи-мужчины должны постоянно носить кипу – еврейский головной убор. Это значит, что над нами есть Бог, Всевышний, всегда наблюдающий за нашими поступками, а мы должны постоянно об этом помнить.
Но самое главное – все люди, а не одни евреи, должны соблюдать заповеди, данные человечеству праведником Ноем (на иврите – Ноахом). Их всего 7: запрет идолопоклонства, запрет богохульства, запрет убийства, запрет прелюбодеяния, запрет воровства, запрет употребления в пищу плоти, отрезанной от живого животного, обязанность создания справедливой судебной системы. И это были первые морально-этические заповеди, которым более 4-х тысяч лет!
– Эти заповеди близки и для православных христиан. А где и когда разошлись наши пути?
– Иудаизм – колыбель христианства. По сути, до начала подвижнической деятельности апостола Павла христианство представляло маленькую иудейскую секту. Но Павел разрешил христианам есть свинину, что не разрешено евреям, а мужчинам не проходить обрезание, что тоже является важнейшей заповедью. Прошло совсем немного времени и учение апостола Павла превратило христианство в мощную интернациональную религию.
Через неделю после Рождества Иисуса Христа Православная Церковь отмечает праздник Обрезания Господнего. Это что значит? Иисус был евреем, и ему по иудейской традиции было сделано обрезание.
– И Богоматерь принесла Сына в храм на 40-й день по иудейской традиции. Скажите, а современные родители-евреи всё также приносят в храм малышей для обрезания?
– Да. На 8-ой день после рождения мальчика надо совершить ему обрезание – Брит Милу, если конечно у него нет медицинских противопоказаний. Но в Луганске пока такой возможности нет – наш раввин постоянно проживает в Киеве, и нет моэля – человека, которому доверяют проводить обрезание евреи. Поэтому Брит Милу проводят в других городах.
Но самое главное – иудаизм, по сути, стал первой монотеистической религией, которая пришла на смену язычеству – многобожию и идолопоклонству. Иудеи первые сказали: «Бог один!» И у мусульман Бог один. А у христиан Бог один, но в трёх лицах. Триединство Бога было христианами признано только на I-м Вселенском Соборе в городе Никея в 325 году. И только после этого, можно сказать, произошло окончательное разделение христианства и иудаизма.
– Мы не будем здесь говорить о разночтениях веры. В любом случае, каждый останется при своём мнении.
– Конечно. Каждая религия претендует на абсолютную истину, и не хочет делиться этой истиной ни с кем. Тут нельзя ничего доказать. Важно, как ты принимаешь это.
– Всё по вере нашей да будет нам. Начнёшь метаться между понятиями – заблудишься.
– В Испании во времена инквизиции было насильно крещено много евреев, в России тоже много евреев крестилось во времена Николая I. Но есть случаи, когда русские православные принимают процедуру гиюр и становятся иудеями. Это личный выбор человека.
– В Луганске одна синагога?
– Да, одна. Мы с вами находимся в строящейся синагоге.
– Если есть начало, то обязательно будет и продолжение. Я от души желаю Вам как можно быстрее достроить здание синагоги. А в Луганске большая еврейская община?
– Евреев нельзя считать. Так у нас говорят, такова еврейская традиция.
– В Луганской Народной Республике вы уже зарегистрированы? Со стороны госструктур ЛНР были какие-либо притеснения?
– Как раз сейчас проходим перерегистрацию. Не было закона о религии в ЛНР. Сейчас вступило в действие положение о временной регистрации религиозных общин. Доделаем устав и будем подавать документы на религиоведческую экспертизу, как все традиционные конфессии.
Я наблюдаю за жизнью общины с 2000 г. Никаких притеснений евреев здесь не было ни ранее, ни сейчас. Более того, не было серьёзных проявлений антисемитизма. У нас интернациональный край. Конечно, на бытовом уровне, можно встретить антисемитизм и у нас, но действий каких-либо организованных против евреев здесь никогда не было.
– Православие – самая крупная конфессия на земле Донбасса. Не подавляет ли её распространённость другие конфессии? Существует ли межконфессиальное общение?
– Самые большие неудачники всегда ищут тех, кто виноват в их бедах. Искать виноватых – это рабская философия. Не я, свободный в выборе человек виноват, а кто-то иной виноват в моих бедах. Да, всегда есть те, кто в чём-то, да будет виноват. Если это иная вера, иной народ, то найти виновного особенно просто.
Пока у нас нет никакого межконфессионального общения. В России – есть такое. Там часто собираются круглые столы, где Патриарх Всея Руси Кирилл сидит рядом с Главным Раввином России Берлом Лазаром и вырабатывают общее мнение, относительно тех или иных явлений в обществе. То есть, идёт плодотворный диалог между основными конфессиями России. В ЛНР пока такого диалога нет, но к этому нужно стремиться.
– Даже для того, чтобы не мешать друг другу, уже нужно согласовывать действия.
– Мы же ещё очень молодые. Мы только начинаем строить наши отношения с миром. Верю, что дойдёт очередь и до организации межконфессиональных круглых столов в ЛНР.
– Знаю, что ваша община помогала людям выживать в непростых условиях гуманитарной катастрофы и артобстрелов. Как вы встретили эту непонятную войну в родном доме?
– Пока шли боевые действия в Луганске синагога ни на день не закрывалась. Не было света, не было воды, не было ничего, но люди приходили к нам и мы проводили шабаты (субботы). Даже больше в то время стало людей приходить. Люди стали тянуться к нам, как за духовной поддержкой, так и за помощью. Мы кормили людей, делились с ними продуктами и лекарствами, когда у нас была возможность их завозить. Мы вывозили семьи, которые хотели уехать из Луганска. Делали, что могли. Нет отдельного еврейского отношения к войне. Евреи, живущие в Луганске, отнеслись к ней так же, как и всё остальное население.
– А были те, кто пострадал от артобстрелов?
– На улице Ленина погибла еврейская семья. На кв. 50 лет Октября возле кафе «Марика» погибли мама и бабушка маленького мальчика, когда переходили дорогу. Перед тем, как женщины переходили дорогу, им встретился дедушка, который забрал ребенка и сказал: «Чего вы ребенка будете в жару таскать по базару?» И только он отошёл с ним, как раздались взрывы. Ребёнок остался сиротой. Многие предлагали усыновить мальчика, но дедушка никому внука не отдал. В этом году он уже во второй класс пошёл учиться.
Наши люди все тяготы войны разделили с народом.
– Вы издали авторскую книгу о событиях 2014 г. «Непонятная война». Очень интересна ваша аналитика тех процессов.
– Я написал книгу, в которой попытался проанализировать почему Украина пришла к этой войне. Когда я жил в Киеве, у меня была работа, связанная с командировками. В 90-х годах я объездил весь Донбасс. Я видел, как происходил распад страны. Всё разорялось. Жителей рабочих глубинок никто не уважал. Шахтёрские пенсии не платили, а если платили, то за взятки. Зашкаливало хамство власти к простым людям, продажность судов и прокуратуры приняло катастрофические масштабы. И я понял, что должен произойти какой-то гражданский конфликт с центральной украинской властью. Так у меня возникло предчувствие гражданской войны. Как у Сальвадора Дали есть знаменитая картина, которая так и называется «Предчувствие гражданской войны».
Когда я был в Никитовке, в Горловке всё в тех же 90-х, там ещё сохранились памятники коммунистической эпохи. Помню надпись: «На этой станции в 1905 году восставший пролетариат вёл неравный бой с царскими войсками из Киева». У меня возникло твёрдое убеждение, что пройдёт ещё немного времени, и на этом месте будет написано: «Войска Донбасса вели неравный бой с правительственными войсками из Киева». Я статью об этом даже публиковал в 1997 г. в местной прессе под псевдонимом. В то время у меня было ощущение надвигающегося апокалипсиса.
– А в благополучный исход для Донбасса вы верите?
– Да, верю. Если взять всю поверхность земного шара, на нём центра мира нет. Внутри земного шара – есть центр мира. А на поверхности – нет. Сегодня Лондон, завтра Нью-Йорк, послезавтра Луганск… Всё может быть. Понимаете, были великие страны, империи, которые потом растворились, непонятно куда ушли. Поэтому у меня, в общем, оптимистические настроения. Будет все меняться в нашем мире. Вечных войн не бывает.
Беседовала Светлана Тишкина