«В ушедших попроси прошенья»

 

 

Тишиной объята ночь,

И ветер холодит лицо,

А в жизни той, что не сбылось,

Осталось в прошлом – всё ушло.

 

Обострены до боли чувства,

Твоей измотанной души,

Один ты в мире, зов оттуда,

Неслышен будет – не зови.

 

Прожитых лет – уход короткий,

Что делал, больше не вернуть,

Но был тоскою потревожен,

Весь прожитый тобою путь.

 

В нём было всё, что не увидел,

И зло, и радость, и печаль,

Кого злобою ты обидел,

Просить прощения не стал.

 

И в одиночестве молитвы,

Оценишь с высоты тех лет,

Своих бесчисленных ошибок,

Другим принесшим много бед.

 

А кто уже в могиле вечной,

Ты им не скажешь «уж, прости»,

Стань пред иконой на колени,

И со слезами попроси

у них, ушедших, ты прощенья

И Бога в помощь призови.

 

Скажи Ему, что совесть мучит,

В чём виноват, у них, скажи,

Очисти со слезами душу,

И с чистой совестью живи.

«Вред суеверий»

 

В нелепость верим мы гаданий,

В приметах видим рок судьбы,

И под гипнозом предсказаний,

Вверяем душу силам тьмы.

 

В приметах, сглазе, порчи вредной,

К старухам, в впопыхах спешим.

Они для нас бальзам лечебный,

Их в этот миг боготворим.

 

Рецепт укажет нам шептуха,

И скажет в чем причина зла,

«Свекруха сделала, молодка,

Она злодейка – всем вина».

 

Злобой безверных наставлений,

Пропитан ум молодки сей,

«Я знала, чувства мои верны,

Теперь в наш дом входить не смей».

 

Но а свекруха знать не знает,

Беду какую навела.

Молодка верить ворожее,

Бесспорно – в этом корень зла.

 

Скандал змеёй пагубной страсти,

Разлился ядом клеветы,

Злорадно радуется дьявол,

Что удалось купить на лжи.

 

 

Сгребет старуха ланью твёрдой,

Деньжаток горку со стола,

Услуга ценится не мало,

У шарлатанов колдовства.

«Знамение»

 

 

В июльский вечер это, помню,

Когда уж солнышко зашло,

И на потухшем небосклоне,

Вдруг отразилось панно.

 

Нерукотворная картина

Сияла радугой цветов,

И всем кому то было видно,

Вдруг закричали в унисон.

 

«Смотрите, что на небе! Чудо!»

Висит икона Божья Мать,

На ней младенца Иисуса,

Она старается прижать.

 

Икона бликами сияла,

Сверкала, словно ожила,

Кто видел – пали на колена,

Молилась ей и детвора.

 

Но весь секрет того знаменья,

Он заключается в другом:

Один - кто видел то творенье,

Другой – не видел был «слепой».

 

«Да где икона – те смеялись –

На небе пусто, Ничего!»

«Как нет, кто видел, удивлялись,

Сияет, видишь, то панно!»

 

Бабуля, помню, преклонила,

Колени ног своих больных,

Молилась истово и с верой,

Она звала своих родных.

 

Я видел это – брат не видел,

Он удивлялся «Что кричать?»

Соседский Юра, что бранился,

Стал всех с издёвкою ругать.

 

Один итог того знаменья,

Что в детстве, помню, видел я,

Не всем дано, то зреть творенье,

Слепым, то видно не дано.

«Сила молитвы»

 

Всегда во всём для нас молитва,

И в счастье, трудности, беде,

Нам путь во тьме всем освещает,

И силы придает вдвойне.

 

Встань пред иконой на колени,

Смиренно помолись Творцу,

Поговори ты с ним как с другом,

В беде своей как на яву.

 

Он знает все твои заботы,

Он знает всё чем ты живешь,

Не скроешь от Него через годы,

Грехов свои минувших вскользь.

 

Через века, в лихие годы,

Когда косила всех болезнь,

Неурожай и недороды,

Молитв просящих нам не счесть.

 

Когда сжимал недуг тяжелый,

Мор, Русь святую, то в тиши,

В молитве с огоньком лампады,

Молились старцы и в глуши,

Лесов дремучих, вековечных

Просили Бога: «Помоги!»

 

Молитвой всех благословляют,

С иконой вместе и в поход,

На бой кровавый наставляет,

Мать сына, верит – он прейдет.

Живой, здоровый, невредимый,

С молитвой со слезами ждет.

 

Но разве мало знаем жизни,

Молитвы силы мы святой,

Когда от страха разбегались,

Враги, выигравшие бой.

 

Не только праведник в молитве,

Просил у Господа в беде,

И грешник, помолившись Богу,

Очиститься хотел душе.

 

Пример, мы знаем из преданья,

Когда проникнута бедой,

От горя матери скорбящей,

Вопила грешница слезой.

 

Христу она к стопам припала,

Просила сына воскресить:
«Услыши, Господи, моленье»,

Для матери дай сыну жизнь.

 

Не ради грешницы, мне блудной,

Ты воскреси его, Христос,

И совершилось, что просила,

С горячей верой всё сбылось.

 

Нам всем молитва помогает,

В палатах царских, во дворце,

В курной избе, крестьянской хате,

В начале жизни и в конце,

И в путь последний провожает

Своею силой вдохновляет, во всём сопутствует судьбе.

 

И если в тяжкой доле горечь,

Подкралась тихо – ты гони,

Её молитвенною силой,

На помощь Бога призови.

 

Один Он даст лишь утешенье,

Когда другие отошли,

И в дни печального томленья,

У него лишь помощь попроси.

 

Историю я рассказать хочу,

На эту тему, вы внемлите,

И каюсь я, что упущу,

За то меня вы не вините.

 

Давно то было, уж поверьте

Но всем история близка,

Я написал её наверно –

Для назиданья все слова.

 

Жил Степан – детина крепкий,

Пил и в пьянстве костенел,

Но а тех, кто был слабее,

Поучать он всех умел.

 

Скажем, сядет за бутылкой,

Он в компании своей,

Собутыльников таких же,

Говорит: «Я всех сильней!»

 

Кто желает силу смерить,

У себя, со мной пошли,

Покажу, как я умею,

Дать «леща» от всей души».

Говорят в народе мудро,

Сила есть то у него,

А ума, как «кот наплакал»,

И гордится, от чего?

 

От того, что мать-природа,

Силу крепкую дала,

Применять её ведь надо,

С пользой дела – для ума.

 

Собиралась раз бригада,

Строить церковь – храм святой,

И проездом до деревни,

Заглянули на покой.

 

Стал Степан за разговором,

Всех просить их взять с собой,

«А умеешь, что ты делать,

Как ты дружишь с головой?

 

Нам бутылкой за работой,

Лишь помеха, корень зла,

А работать много надо,

Вот такие-то дела!

 

Крепок ты, мы это видим,

Нам помощники нужны»,

«Вы проверьте за работой» -

стал Степан просить, «Пошли, -

говорил старшой бригады».

 

Встали утром, помолились,

И в дорогу всей гурьбой,

За деревню вышли спешно,

Говоря между собой.

«Аль поспеем, братцы, к ночи,

Мы к тому монастырю?»

«Это только в Его воле,

И известно лишь Ему».

 

От привала до привала,

С полсотни верст они прошли,

Клонилось солнце уж к закату,

Вдруг услышали в дали,

 

Вечерний звон за перелеском,

Цель пути их уж близка,

Ускорив шаг в овраг спустились,

Все прошли за ворота.

Расспросив и помолившись

Ждать велели до утра.

 

Но вернемся мы к Степану,

Был он молод и силен,

Русский богатый, по праву,

Монолитом был слеплен.

 

Очень сильна тяга к водке,

У него в душе была,

Но поклялся: «Пить не буду,

С бесом пьянства шла борьба».

 

Искушал его он льстиво,

Пей, Степан, и веселись,

Не борись, ты, с этим сильно,

Лучше за стакан возьмись.

 

Как дошел Степан с дороги,

До обители святой,

Что-то сильно не пускало,

Уж хотел уйти домой.

 

Поделился с мужиками,

Этой каверзой такой,

«Видно, грешен, ты, детина,

Но ты смело иди в бой.

 

Ты постом, молитвой беса,

Изгоняй из души своей,

Видно, сильно он опутал,

Тебя Стёпа, с головой.

 

Встань-ка, к утрени, постой-ка,

Да к иконам приложись,

И проси ты Божью Матерь,

Матерь Божья, заступись.

 

Перед этим, Стёпа, так же,

Ты покайся во грехах,

Вот ты, вспомни, коих сколько,

Заработал ты впотьмах.

 

А что ночью, в полумраке,

С бесом ты дружил – беда,

Позабыл, ты, видно, Бога,

До сегодняшнего дня».

 

Да, и правда, - думал Стёпа,

В церковь долго не ходил,

А по праздникам и будням,

Только горькую и пил.

 

Утром в храм пошел он,

Чудо! - ноги стали тяжелы,

Волочил их словно плугом,

«Святый Боже, помоги!».

 

Стал он «Отче Наш» читать, креститься,

Что со мною, не пойму и хотелось так напиться

Что кричало всё: «Хочу!»

 

Пересилив эту муку,

Раздражаясь и коря,

Гнал нечистого со стоном,

Отгоняя от себя.

 

В церкви пахло фимиамом,

Воском, запахом свечи,

Опустился на колени,

И шептал всё «Помоги!»

 

И крестился, бил поклоны,

Перед образом святым,

Плакал как ребенок малый,

И просил простить грехи.

 

Подошел на покаянье,

Он к священнику, крестясь,

Слёзы градом покатились,

Из его опухших глаз.

 

Иерею рассказал он,

Низко голову склоняя,

Все свои грехи земные,

Укоряя сам себя.

 

 

У Бога он просил прощенья,

За ошибки, что вершил,

«Бог простить, - сказал священник,

Если страсть решил забыть.

 

Каешься ведь, обещаешь,

Богу, больше не грешить?»

«Каюсь, Господи, от ныне,

Брошу горькую я пить».

 

Разрешил его священник от грехов,

И так легко стало на душе Степана,

После мук и слёз его «Ты, сын мой,

Не обольщайся. Не окончена борьба.

 

Хитрый, бес, коварный очень,

Искушать начнет тебя,

Будь уверен помощь Божья,

Если просишь, подойдет.

 

Верь, Степан, в молитве – сила,

Если верить ей – спасет,

Всё подвластно силе Божьей,

Благодать её крепка, и она для человека нам Спасителем дана.