***
Дождливый полдень непогожий,
Домов намокших длинный ряд,
Случайный, в общем-то прохожий,
Я уронил случайный взгляд
На то, что раньше было домом,
Тот двор, где пару лет назад
Стояли пусть и не хоромы,
Но всё же – дом, беседка, сад.
Здесь, овдовевшая до срока,
Похоронившая детей,
Жила старушка одиноко,
Хотя жила среди людей.
Седая, небольшого роста,
С рассветом выходя во двор,
Крестилась в сторону погоста,
Ведя безмолвный разговор.
Порой, промокшая до нитки,
И в холода, и в летний зной
Стояла днями у калитки,
Всегда здороваясь со мной.
В её глазах тоска сквозила,
И безысходности печать,
Кого так часто выходила
Она на улицу встречать?
Увы, все бренны в этом мире,
Перекрестив, вздыхая, лоб
Открыли в доме дверь пошире,
И сколотили наспех гроб.
Снесли старушку в путь последний
Похоронили, а потом
Бомжи и бывшие соседи
За месяц разорили дом.
Сейчас в нём вместо пола лужи,
И квартиранты – стая крыс,
Он никому уже не нужен,
Весь покосился и раскис.
Набухли трещины, как вены,
В них дождь стекает словно яд,
Немым укором эти стены
Для нас, для всех теперь стоят.
Домов намокших длинный ряд,
Случайный, в общем-то прохожий,
Я уронил случайный взгляд
На то, что раньше было домом,
Тот двор, где пару лет назад
Стояли пусть и не хоромы,
Но всё же – дом, беседка, сад.
Здесь, овдовевшая до срока,
Похоронившая детей,
Жила старушка одиноко,
Хотя жила среди людей.
Седая, небольшого роста,
С рассветом выходя во двор,
Крестилась в сторону погоста,
Ведя безмолвный разговор.
Порой, промокшая до нитки,
И в холода, и в летний зной
Стояла днями у калитки,
Всегда здороваясь со мной.
В её глазах тоска сквозила,
И безысходности печать,
Кого так часто выходила
Она на улицу встречать?
Увы, все бренны в этом мире,
Перекрестив, вздыхая, лоб
Открыли в доме дверь пошире,
И сколотили наспех гроб.
Снесли старушку в путь последний
Похоронили, а потом
Бомжи и бывшие соседи
За месяц разорили дом.
Сейчас в нём вместо пола лужи,
И квартиранты – стая крыс,
Он никому уже не нужен,
Весь покосился и раскис.
Набухли трещины, как вены,
В них дождь стекает словно яд,
Немым укором эти стены
Для нас, для всех теперь стоят.
***
