Я помнила это, я этим жила:
Сентябрьской мглою, весенней листвою,
И каждою каплею мерной дождя,
И каждою книгою, если живою.
И каждым лицом, все равно, что вдали,
Ведь главное видится, если не в глянце,
И этими улицами в пыли,
И пылею света в закатном румянце.
Лесами и рощами, и родником,
И солнцем сквозь тучи над водною дрожью,
Москвою, но только в обличьи каком,
Каком из семи? Но и Питером тоже.
Жила чем-то мимо, помимо, еще,
За еле заметною Вашей улыбкой,
Мерцающей словно крыло над свечей -
И в жестах руки, и в движеньях накидки.
За чопорностью, иногда и своей,
За тем, что всю жизнь ограждает от жизни
Душа замирала разливом полей
Над тем, что зовется любовью к отчизне.
И все же любила и жизнь, и тебя,
В разодранной ризе, отогнутой чёлке,
Летящею славой твоей соловья
Насквозь проросла в этой бешеной гонке.
И даже тогда, когда чувства едва-
Едва выбивались под тяжестью ноши,
Я также невнятно шептала слова:
«И все же помилуй, единственный Боже».
Лето 2006 г., Секерино.
