(Из книги "Всё повторялось" 5 часть)
Лето 2014 года, восточные кварталы г. Луганска. Ежедневно соседи собирались вечером возле подъезда и ждали, когда приедет Мария с базы. Приехав, она выносила из квартиры Казанскую икону Божией Матери и они все вместе крестным ходом под песнопение "Богородице Дева, радуйся..." обходили свои многоэтажки с выходом на 2 школы. И под обстрелами тоже. Люди выходили к 20-00 из своих подъездов и ждали пока группа с иконами пройдет и перекрестит их подъезд, их этаж, их самих, их детей. Не раз они говорили, что после этого шли домой спать абсолютно спокойные и уверенные в том, что Божья Матерь распростерла свои Святые Покрова над их домами.
В тот намоленный круг не упал ни один снаряд, ни одно стекло не было вынесено взрывной волной...
Артиллерия, артиллерия
Артиллерия, артиллерия…
"Грады", "Смерчи", "САУшки" энные,
Где сегодня снесете строения,
Души чьи унесете нетленные?
Сколько б вы не свистели, не грохали,
Сколько б мы от разрывов не охали,
Изменили России не многие,
Утверждались лишь в вере убогие.
Сотни крестных ходов нами пройдено
Вокруг дома с Казанской иконою.
С ней молились о мире, о Родине,
О покрове Святой Богородицы.
Артиллерия, артиллерия…
Вот и смолкли дуэли военные,
Вон ушли из души суеверия,
А вот к Богу окрепло доверие.
***
В войну многие неверующие уверовали в Бога, уповая в молитвах на Его милость. Все мы стали привыкать к вооруженным людям на улицах города. Вид автомата, а для кого-то и миномета, стал привычной деталью то ли пейзажа, то ли натюрморта, то ли портрета, в зависимости от обстоятельств. Сюрреализм мира стал реальностью войны. Но обычного для человека страха не было, вместо него, в состоянии "постоянно на чеку" автоматически включился инстинкт самосохранения. Мы легко определяли куда и откуда летит снаряд, и пора или не пора искать укрытие. Слава Богу, все они пока были мимо. Но все равно… как же нам всем хотелось вернуть мир! Жажда мира была невыносимой, тем невыносимее, чем дольше не было воды в кранах. День, неделя, месяц... Высохли резервуары водораспределительной пожарной станции. Жара неимоверная, засуха… Два месяца прошло, а воду так еще и не включили... За водой приходилось ходить за целый километр.
***
– Что в ноше той, что ты упрямо прешь,
От тяжести и зноя изнывая?
– Поймешь все сам, то правда или ложь:
В котомках жизнь – вода в них питьевая.
Ни одна Мария после ежедневных походов за ней и стояния в очередях по пять часов под палящим солнцем стали хромать, другие жаловались на головную боль, сердце… Все доступные по цене обезболивающие стали дефицитом.
Но скулить не хотелось...
***
Не дождетесь, писать о войне,
Если буду, то сдержанно-мало.
Свои счеты у каждого к ней.
Всех и каждого злобой достала!
Поражало общее состояние духа общества, народа, людей, соседей – все были приветливы, внимательны друг к другу. Не верится? Да, бывали срывы, бывали… Но и сострадание к тем, кто сорвался было рядом… Всегда находился тот, кто волевым уговором возвращал сорвавшегося в строй, а точнее – в общенастрой.
Бог был всегда рядом и поддерживал тех, кто обращался к нему за помощью… И верующих и не до конца верующих.
И опять поэзия, поэзия филигранной точности приходила к Марии тогда, когда была необходима, чтобы объяснить, чтобы дать выплакаться, чтобы успокоить, чтобы вселить уверенность в победу добра над злом. Без веры в победу – не победить, не выжить, не вытерпеть.
***
Это было зимой. Как-то приехал сын прямо с передовой, грязный, уставший (его редко отпускали домой), и вытряхнул из рюкзака вещи, которые к утру должны были быть выстираны и высушены. Вот тогда Мария впервые близко увидела белые «шапку-балаклаву» и маскхалат. Стиральная машинка с заданием не справилась. После нее она еще долго вручную отстирывала и отбеливала эти вещи, чтобы они, действительно, стали белыми.
И балаклавы становятся белыми
И балаклавы становятся белыми,
Если соратником снег.
Ноженьки стынут под мокрыми берцами,
Высушить – времени нет,
Если неделю в окопах под пулями,
В слякоть, в морозы – ползком.
С полем обнимешься, клацая скулами,
Давишься черствым пайком.
Мысли о жизни, порой невеселые,
Скроет чужой маскхалат
Белый и грязный…
Как жаль эти села мне,
Что предстоит вызволять.
***
К сожалению, среди нас были и те, кто затаил свои истинные мысли о происходящем по той причине, что неизвестно на тот момент еще было, чем это все могло кончится. Поэтому хоть ты за единую Украину (были и такие), хоть за Россию (таких подавляющее большинство) – сиди дома и носа не высовывай, не вступай в полемики, ничем не показывай свою позицию. Мало ли кто к власти придет… Таких умных тоже было немало.
Кто-то жизни спасал
Кто-то жизни спасал, кто-то души свои
В этом посланном нам испытании –
На Донбассе война, затяжные бои,
В дом принесшие страх и страдание.
Да, в гражданской войне не бывает побед.
Тем не менее – всяк перед выбором.
Здесь врагом может стать даже друг и сосед, –
Больно это, взаимоневыгодно.
Избежать сделать выбор не сможет никто,
Даже беженцы горем гонимые:
От себя не сбежишь, всех волнует итог…
Что же с Родиной будет любимою?!
Кто-то встал под ружье, защищая ее
От жестоких лукавых правителей.
Только встали не все… Ближе к телу – свое.
Дальше носа беды не увидели.
Большинство выжидало: «Так кто победит?
Вот тогда мы и примем решение…»
Выбор сделан: таким – вечным флюгером быть.
Нос по ветру, рабы, – в услужение.
Добиваться победы – героев удел.
Слава Богу, Донбасс защищая,
Не предали Россию и русских людей,
Дух славянский родимого края.
Кто-то души спасал, кто-то жизни свои
В этом крошеве взрывов и плача…
Только кто-то грешил в той войне за двоих –
Русофобов во власти назначил.
Настал момент, когда в Луганске был включен свет. Первыми зажглись светофоры. Люди глазам своим не могли поверить: транспорта по-прежнему мало ездило по дорогам Луганска, а светофоры зажглись, чтобы регулировать движение! Наглядеться люди не могли на эти трехцветные огоньки.
Как только дали свет на восточных кварталах Мария стала корреспондентом единственной в городе газеты в ЛНР "XXI век". Главный редактор газеты Юров Юрий Павлович сделал тогда невозможное. Это была даже не газета, а, поначалу боевые листки А-4 формата, которые распечатывали на принтерах, которые приносили в ОГА знакомые из дома, понимая, что такие количества распечаток выведут их из строя. Но эти боевые листки – были единственным средством узнать новости с фронта. Люди выстраивались за ними в огромные очереди. Давали по одному в руки. Содержание от корки до корки прочитывалось вслух перед подъездом и передавалось следующим глашатаям новостей, и, представьте, журналистов на тот момент остро не хватало. Многие из них в разгар военной кампании выезжали в Россию. Это теперь они с задором обгоняют прихрамывающую Марию. Мира им всем и счастья на земле Луганской!
***
Ежедневные крестные хода с иконой продолжались вплоть до ноября 2014 года.
