Понедельник, 19 октября 2020 22:26

Духоносные встречи сестры Евфросинии — 4

Автор
Оцените материал
(1 Голосовать)

Духоносные встречи сестры Евфросинии — 4

 

Встречи со схиархимандритом Григорием (Давыдовым)

Схиархимандрит Григорий (Давыдов) служил в Луганской епархии с 1953-го по 1957 год. Был он духовным отцом схиархимандрита Кирилла (Ивана Михличенко), старца нашего Старобельского.

В Ворошиловград он с Колымы пришёл. В детстве у него было имя Григорий. Его в честь святителя Григория Паламы родители назвали. Рукоположен был иеродьяконом Геннадием. В монахи его постригли с именем Геннадий, а потом уже, когда схиму принял, стал снова Григорием, только теперь уже в честь святителя Григория Богослова — схиархимандрит Григорий.

Иван Михличенко, когда демобилизовался из армии, поступил токарем на Ворошиловградский Аккумуляторный завод. Проработал он там полтора года. Вместе с отцом ходил на богослужения в Николо-Преображенский храм. Там он познакомился с иеродьяконом Геннадием Давыдовым (будущим схиархимандритом Григорием), который стал его духовным наставником.

В 1956 году перед Великим постом вместе с о. Геннадием он посетил Свято-Успенскую Почаевскую лавру, где имел духовную беседу с иеромонахом Иосифом, который ныне прославлен как преподобный Амфилохий Почаевский (я рассказывала, что и у меня с ним была встреча). 6 августа 1956 года также с отцом Геннадием Иван Михличенко посещал Свято-Успенский Патриарший Одесский мужской монастырь, где без проволочек был зачислен в насельники монастыря. В монастыре проходил послушание келейника ныне прославленного преподобного Кукши Одесского, который стал его вторым духовным отцом. Он был духовным отцом Ивана Михличенко и, в то же время, духовным отцом старца Серафима (Д.А. Тяпочкина, 1894-1982).

Раньше Григорий (Давыдов) и Серафим (Тяпочкин) жили по соседству в Белгородской области. Давыдов был из села Покровка, а Тяпочкин — из соседнего села Ракитное. Так что у них было много общего. Схиархимандрита Григория считают Белгородским старцем, потому как он в Белгороде умер и погребен был в родном селе. Но он и наш Луганский тоже, потому что много духовных дел совершил здесь.

И вот, представьте, такой человек каждый день к нам домой приходил. Заходит так отец Геннадий (схиархимандрит Григорий) и с порога спрашивает:

— Девчата, что вы там наварили сегодня?

Мама или тётя мои ему отвечают:

— Борщика.

Он же при в церкви Николо-Преображенской служил, а жил на пригорке. Когда ему для себя готовить, если на требах целый день? А наш дом — рядом. Мы и готовили в расчёте на гостей. Вот он с церкви придёт, похлебает немного, что мы приготовили, и дальше идёт по служебным делам. Но я по малолетству и недомыслию не любила, когда он к нам приходил. Потому что это было время гонений на верующих, а я тогда училась в 7 и 8 классе обычной советской школы. Он придёт, а одноклассники надо мной смеются: «Опять к вам поп побежал», «К кому он бегает? К вам или к тете?» Чтобы отвести от себя, я им отвечала: «К бабушке».

Придет монах и каждый раз интересуется: «Как вы тут? Что делаете?» А я тогда стеснялась того, что к нам ходит священник. А он, не поверите, был очень хороший рукодельник. Он шёлком и золотом хорошо вышивал. Он и меня всё время хотел научить этому ремеслу.

Когда в 1957 году архимандрит Григорий уезжал из Луганской епархии, икону Божией Матери «Скорбященская» он тёте подарил. Маме подарил икону Иоанна воина. По наследству эти иконы потом ко мне же и перешли. А мне он тогда подарил икону Пророка Ильи. По сей день стоят эти иконы у меня дома на самом видном месте. И, в то же время, он ведь мне предсказал тогда очень много. Представьте себе, я в 8-м классе, а он мне говорит:

— Девка, доживёшь ты до Его пришествия. Ты будешь учёная, потому тебе нужны будут и книги учёные.

Он мне подарил «Катехизис» Григория Дьяченко (я подарила его архимандриту Сергию (Громовику)), подарил «Исповедь» Блаженного Августина (я тоже его подарила), подарил Феофана Вышинского. Но никому я не подарила ещё один его подарок — книгу проповедей Григория Богослова. Никому до самой смерти я эту книгу не отдам! Потом уже пусть распорядятся, кому она достанется. Потому что любимая моя эта книга проповедей Григория Богослова! И почему-то они мне с детства, вот с того возраста запомнились на всю жизнь. Я так любила эту книгу читать, так любила его проповеди! Представьте, в 8-м классе я зачитывалась проповедями Григория Богослова! И каждое слово, которое запало в душу, я ещё и карандашом подчёркивала. Судите сами:

***

Время есть, чтобы есть и пить,

Время есть, чтобы спать и лгать,

Но нет времени остановиться и подумать,

Что эта планета принадлежит не нам, а Богу

И какое в нас должно быть покаяние.

 

Многое я не понимала тогда ещё, будучи подростком. Я читала и другие книги, но эта книга Григория Богослова мне так по душе пришлась, что не выпускаю её из рук по сей день.

Много хороших людей жило в нашем крае. Вот, например, матушка Кронида жила. Она дружила с монахиней Евфимией, помню. После пострига она стала духовной дочерью преподобного Кукши Одесского. А матушка Олипия Киевская? Книга вышла в Киеве недавно о матушке Олипии. Я ещё девчонкой была, может в 4-м, может в 3-м классе, мотаюсь по Киево-Печерской лавре, а она мне заколку роговую, раз, в волосы воткнула и говорит: «Это не простая нищенка!» А мама ей говорит: «Да зачем вы?» Но я глупая была, не уберегла ту заколку, где-то посеяла. Многое мы в своей жизни не уберегли, что надо было бы сохранить.

Встреча с блаженной Зинаидой

Была у меня ещё интересная встреча с одной блаженной Зинаидой. Она вроде из Краснодона родом была. Как-то пришла к нам, а я тогда готовилась в институт поступать. И вот я у неё спрашиваю: «Матушка, поступлю я в институт или нет?» Она вроде как не слышит.

Мощи одни от неё остались, босиком всюду ходила. Говорит: «Я пришла к вам на престол». А до престола ещё две недели. Тётя моя ей отвечает: «Что-то рано вы пришли к нам на престол». «Ну, я чуток отдохну» — отвечает. Как раз бабушка наша тогда умерла. Она и говорит: «Я вот тут пока лягу на бабушкину кровать. Я только чуток отдохну».

Легла она и спит, и спит, и спит. Слабая она была очень. В ней всего-то, наверное, килограмм 30 веса было. Худенькая такая. А мне же интересно, я ждала, ждала, когда она проснётся, а потом за ногу взяла и ещё раз спрашиваю: «Бабушка Зина, бабушка Зина! Я поступлю в мединститут или нет?» Не отвечает. Я её опять трогаю. Туда, сюда хожу. Она вроде как не слышит. Так и ушла от нас, не ответив.

Я в том году не прошла по конкурсу и не поступила в мединститут.

А на следующий год как пришла она снова к нам, так сама сказала: «Поступишь. Бабушка твоя сколько прожила? И мать столько же будет жить, и ты долго будешь жить. Поступишь и долго будешь здесь учиться, и здесь будешь дальше жить, и работать.» А мама моя 90 лет прошла отметку. Так вот, видите, блаженная Зина какая была у нас? Откуда она приходила, куда уходила — мы не знали ничего.

 

Одна из многих встреч с отцом Иоанном (Крестьянкиным)

 

Каждый год я по несколько раз, бывало, ездила к отцу Иоанну. Было мне тогда около сорока лет. Собрались мы с Александрой Владимировной, будущей матушкой Фомаидой и поехали в Печерский монастырь.

Приезжаем, подошли под благословение, а отец Иоанн говорит: «Зайдёте ко мне к половине четвёртого на беседу.»

И когда мы пришли к нему на духовную беседу, он говорит: «Хорошо, сейчас я вас исповедаю, и вы сможете успеть ещё на шестичасовой поезд, который с Пскова на Москву идёт.» А мы говорим: «Батюшка, мы приехали на неделю.» Тогда ещё и каникулы были студенческие. А он как не слышит, что мы приехали на неделю, а продолжает своё: «Давайте исповедоваться. Я вас благословляю уезжать сегодня.»

Мы переглянулись. Что ж мы только приехали, а тут вдруг нам надо вечером отправляться назад. Александра опять ему говорит: «Батюшка, мы приехали на неделю». Он молча нас помировал и приглашает на исповедь. Когда мы исповедались, он ещё раз говорит: «Вы ещё успеете на последний поезд. Автобус должен как раз идти на Псков, и вы поедете вечерним поездом. Я вас исповедал, а причаститесь вы в позднюю обедню уже в Троице-Сергиевой лавре.» Вышли мы от него с Шурой, она и говорит: «Я остаюсь. Ну как это, мы только приехали — и назад». А я ей отвечаю: «Ты как хочешь, а я еду, раз так батюшка благословил». Она не решилась одна оставаться, ну и согласилась возвращаться со мной.

Когда пришли на станцию, смотрим, а людей — видимо невидимо! Это же как раз каникулы начались у студентов, всё ими забито было. Люди по три дня в очереди стояли, чтобы уехать в Москву, и не могли взять билеты. А погода стояла сыроватая, и прохладно было. Я ещё и сказала Шуре: «Ну, вот тебе на, ещё и старец называется! Вытурил нас, а теперь мы будем неделю здесь стоять на вокзале, чтобы взять билеты на Москву.»

Ну, что поделать? Шура пошла занимать очередь, она такая юркая была, везде могла пролезть. А я же с этими сумками притулилась в углу. Там ни пройти, ни сесть негде было, даже стоять тесно было — людьми было всё на вокзале забито. Я уголочек нашла более-менее свободный, притулилась, жду. Стою — а меня всю колотит от холода и сырости. Я даже не обратила внимание где стою. Вдруг за спиной у меня что-то заскрипело. Я оборачиваюсь, открывается окно, а это касса, оказывается, была. Мне кассирша говорит: «Два билета до Москвы есть». Я ей сразу плачу деньги и забираю билеты. Люди увидели, кто касса новая открылась, хлынули сюда. А она им говорит: «Это бронь». Раз, и закрыла своё окно. Это было одно мгновение, никто даже не сообразил, что я таким чудесным образом оказалась с билетами.

Я разыскала свою попутчицу, говорю: «Шура, пойдём». Она удивилась: «Как пойдём? Тут же очередь». Я ей: «Пойдём, у меня уже билеты есть.» Мы вышли из здания вокзала и пошли к поезду. Нашли вагон — никого не было около него. Заходим внутрь – никого. И до отхода поезда так никто в него и не сел. Так мы одни во всём вагоне и ехали. Я спрашиваю у проводницы: «А где же люди?» Она говорит: «Это бронированный вагон. Должен был министр железнодорожного транспорта ехать, а он заболел.»  Я у неё спрашиваю: «Тогда почему остальные места свободны?» Она отвечает: «Не знаю. Нам позвонили и сказали только два билета продать. Мы так и сделали.»

Так мы с Александрой ехали в пустом вагоне до самой Москвы. Один раз в жизни мы так ехали. На вокзале давка за билетами, а в поезде — целый вагон пустой, и пустили в него только нас двоих.

Приезжаем мы в Москву, как нас благословил отец Иоанн, так мы и сделали — поехали в Свято-Сергиеву лавру и, как раз успели, причастились там. После этого мы опять легко и свободно взяли билеты из Москвы на Луганск, сели в поезд и поехали. До Луганска уже было рукой подать, но, не доезжая станции Родаково, у меня вдруг спина сильно заболела, я не знала, что уже и делать. Когда прибыли на вокзал, люди стали с вещами пробираться к выходу из вагона, смотрю, идёт мой студент из аграрного института. Он берёт мои сумки и помогает мне сойти на перрон. Я сама уже еле-еле шагала. Студент взял такси и привёз меня домой.

Вот тогда и я поняла почему так срочно нас выдворил батюшка Иоанн из лавры. Он видел, что я серьёзно заболею. И когда доставили меня домой, я слегла. Год без движения была. Целый год! Я уже думала, что никогда не смогу встать на ноги. И какие бы препараты мне не давали, ничего не помогало, абсолютно без движения лежала. У меня тогда в поезде, как оказалось, посыпались все позвонки.

Царствие Небесное Николаю Андреевичу Касьяну. Меня повезли к нему в Полтавскую область в городе Кобеляки. Он там принимал больных.

Так получилось, что у нас была преподаватель по физике, а её брат архитектор тоже как раз заболел. Он созвонился с другим архитектором, который жил в Кобеляках. И эта преподаватель физики ездила туда со своим братом и меня с собой брали.

Николай Андреевич Касьян меня восстанавливал, вправлял все мои диски. И это было на протяжении многих месяцев. Первый раз я десять дней у него прожила, второй раз — неделю. А всего я к нему семь раз приезжала.

А получилось это из-за травмы, которую я получила, когда ехала по серпантину дороги на Северном Кавказе. Наш автобус врезался тогда в выступ. Вроде всё обошлось, я после этого нормально ходила, но позвонки мои, как оказалось, постепенно двигались, двигались, а пришло время, малейший толчок, и все диски посыпались. Год лежала я без движения дома, а потом мне помог Николай Андреевич Касьян, и я встала на ноги. Сначала всё время ходила с поясом штангиста, потом уже стала снимать его дома, и пришло время, когда Николай Андреевич сказал, что нужно, чтобы свои мышцы нарастали. Слава Богу, болезнь осталась в прошлом, хожу до сих пор на своих ногах. А мне же уже за восемьдесят.

Так вот что я хочу ещё сказать. Отец Иоанн тогда нас отправил, а мы всё не могли понять в чём дело. А причина — вот где была: он прозорливо видел, что со мной случится, что мне нужно было срочно уезжать из монастыря, чтобы я там не лежала. Дома ведь намного легче всё это переносить. А как выздоровела, то опять ездила к своему духовному отцу, благодарила его за святые молитвы, за помощь Божию в дороге и возможность поправить здоровье.

Много лет прошло с тех пор. В 2019 году мы с Паломническим отделом Луганской епархии на Валаам ездили и заезжали в Орловский монастырь. До чего же мир тесен! В этом монастыре, оказывается, родная племянница отца Иоанна (Крестьянкина) служит. Схимонахиня Анна. Мы с ней там общались и сфотографировались. Она меня как родную приняла, потому что я её родного дядю архимандрита Афанасия знала.

И когда в Печорах были, мы с цветами сразу приехали в монастырь. Что интересно, в Печорах и отец Савва (Остапенко), и отец Иоанн (Крестьянкин), и митрополит Вениамин (Федченков) — все они рядом там похоронены, в одном переулочке. Отец Иоанн (Крестьянкин) после его смерти завещал своим духовным детям книги передать. «Врата ада не одолеют» мне была адресована. Я эту книгу дала строителю нашей монашеской общины архимандриту Сергию (Громовику) почитать. У меня очень много писем архимандрита Иоанна (Крестьянкина) хранится, много его книг издательств разных собрано за мою долгую жизнь.

Рассказы монахини Евфросинии (Головченко) — 4.

Записала Светлана Тишкина

Прочитано 254 раз
Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии
Вверх
Top.Mail.Ru