Послушание привело меня в Свято-Вознесенскую церковь, что в Александровске стоит. Довелось мне на старости лет учиться метлой работать. Это тебе не веник и не пылесос какой-нибудь, как оказалось.

Случилось это на втором моем дежурстве. Была середина ноября. Всю ночь ветер остатки листвы с порыжевших деревьев срывал, а дождь размачивал да к асфальту приклеивал. Вот такую шутку для новоиспеченной дворничихи придумали.

С вечера мне, ввиду моего интеллигентного вида, наверное, выдали пластиковую евро-метлу. Сказали, что она легенькая, мне с ней проще управиться будет. С утра, как разъяснилось, пошла за ворота храма территорию убирать.

Не могу сказать, что это у меня не получалось, но каждый листик приходилось по несколько раз захватывать, чтобы сдвинуть с места. К воротам храма пришел какой-то нищий, худенький мужичок лет пятидесяти-шестидесяти. Присев на корточки, достал свой пластиковый стакан-попрошайку. Я работаю, а он смотрит на меня и посмеивается.
«Ладно, – думаю, – настроение подняла человеку, уже хорошо».

Машу метлой дальше. Тут Батюшка Иаков, настоятель храма приехал. Брови от удивления вскинул. Благословив, как водится, спрашивает: – «А чего этой метёлкой маешься? Не лучше ли нормальную взять»?
«Не знаю, – отвечаю, – мне сказали, что евро-метлой лучше. Просто асфальт сильно сырой, листва мокрая».
Батюшка сочувственно пожал плечами и пошёл на службу. Время поджимало.

Работаю дальше. Вроде большую уже территорию от листвы освободила, но про себя думаю: – «Если с такой скоростью подметать, то и до вечера не управлюсь».
В храме началась служба. Так как день был рабочий, то и прихожан было немного. Заскучал мужичок, который милостыню просил. Встал с корточек ноги размять и спрашивает: – «Где у вас там метлы стоят»?
«Между просфорней и трапезной, – отвечаю.
«Да знаю я. Так, для порядка спросил».
Пошел он за метлой. Как пришёл, так и замахал ею. Косая сажень в плечах, как будто нарисовалась. У меня глаза на лоб полезли. Замах, шаг, замах, шаг. Чистый асфальт за ним остается, а листва сама в кучки складывается. Пошла и я за метлой нормальной. Урок – впрок. Так вместе мы всю территорию вокруг храма и подмели. К концу и у меня увереннее стало получаться. Водянки – не в счет.
– Че, новенькая, что ли? – спросил мужик, чтобы разговор завести. Ответ же был очевиден.
– Да, – тем не менее, ответила я. – Спасибо, вам, за помощь. Сама бы я еще долго вас тут этой мягкой пластмасской смешила.
– Да, жалко было смотреть на тебя.
– А вы, бездомный или так, подрабатываете просто?
– Так… и то, и другое. Жена выгнала из хаты. А на другую – денег нет.
– А чего выгнала? Пили?
– Было дело. Чего греха таить-то? Но не только в том причина. С другим теперь живет. Да я не осуждаю ее, хай живут, вот только, куда самому податься? Уже несколько лет бомжую.
– И теплого угла нет? Ноябрь уже, холодина. Где ночуете?
– А там, в низинке, возле Луганки яма есть. Костерок разведу, вот и греюсь. В листву зарываюсь.
Ужаснулась я ответу бомжа, посочувствовала. Но, глядя на его более-менее опрятный вид, и усомнилась. И лицо у него не обмороженное, как у других, и следы алкоголизма на нем может и присутствуют, но самые минимальные. Если бы милостыню не просил под храмом, подумала бы, что самый обычный семьянин. То, что одет небогато, так в наше время многие себе позволить дорогих вещей не могут.
– А до пенсии вам далеко еще?
– Да нет. Уже год, как мог бы получать. У меня стаж горячий там.
– Так, а в чем проблемы?
– А в том, что пенсию я не смогу теперь оформить.
– Ух ты! А вот с этого момента поподробнее. Паспорт есть?
– Был бы, так и беды не было бы. Украли. Пытался восстановить, а без домовой книги в паспортном столе и слушать не хотят. Прописка ж нужна.
– А где до этого прописаны были?
– У жены. Так она меня давно выписала. На кой я ей сдался?
– Знакомо. Замкнутый круг, – резюмирую я, – без прописки не получишь паспорт. Без паспорта не устроишься на работу, не оформишь пенсию, не получишь прописку. Так?
– Вот именно. Обидно! Пенсию заработал, а бомжом тут вот скитаться приходится.
Тут стало и мне стыдно, что сразу не догадалась расспросить человека. Ну да Господь дал время исправить ошибку.
– Слава Богу, что разговорились с вами. Я же вам помочь могу! – радостно сообщила я.
– Это как? – с сомнением в голосе спросил нищий.
– О фонде имени Святой Ксении Петербуржской слышали?
Мужичок отрицательно покачал головой. Я достала из кармана свой мобильник и нашла ячейку с надписью «Готман Ирина».
– Поедете по адресу?
– Куда?
– Там вас пропишут и сделают паспорт. Этот фонд как раз этим и занимается.
– Что-то не верится… А куда ехать?
– Район сада «Первое Мая». Улица Карла Либкнехта, 61-б. Ну, решайтесь. Договариваться за вас?
– Так я же и на проезд сегодня не заработал…
– Вы просто скажите, поедете или нет?
– Ну… поеду, если это правда.
Я послала вызов директору фонда. Уже в процессе разговора с ней спросила имя у бездомного. Он назвался Пашей. Ирина подтвердила, что готова оказать помощь в получении паспорта.

Паша уехал не сразу. Не смотря на то, что я дала ему деньги на проезд, он всё же дождался окончания литургии в храме и пополнил стакан-попрошайку мелочью и несколькими мелкими купюрами. Наблюдала я за этим только потому, что сомневалась: поедет или не поедет он в фонд помощи бездомным. Правду он мне тут про себя рассказывал или сказки? Язык же без костей. Все, что угодно мог намолоть. И матушке Минадоре тогда о нем сказала, потому что хотела вещи, что в храм приносят с ним переправить в фонд. Но матушка не благословила: – «Мы же его не знаем. А вдруг до адресата не довезет. Вот, если там все сделает, как надо, то в другой раз и передадим с ним сумки». Она вынесла ему буханку хлеба, пакет крупы, немного печенья.
Увидев, что этот Паша пошел все-таки в сторону остановки, я вздохнула с облегчением и отвлеклась от этой темы.

Ирине я позвонила через несколько дней. Она подтвердила, что Паша у нее был. Она занимается его вопросом. Если не пропадет, то через месяц будет с паспортом. Больше я этого бездомного не видела. Матушка Минадора рассказала мне, что он как-то приходил к храму с другом. Оба были пьяные.
Плохо дело, но как тут поможешь? Расстроилась я тогда, узнав об этом.

С тех пор прошло месяца полтора. Все реже я вспоминала о пропавшем из виду нищем. А тут позвонила мне Ирина сама. Расспросив о семейных делах, она и спрашивает:
– А ты знаешь, что с Павлом Ивановичем случилось?
– С кем? – не поняла я.
– Ну, с тем, кого ты паспорт присылала делать.
– Ах, с этим! Павел Иванович? Я и не знала его полного имени. Он же тут Пашей назвался. Как-то не связалось. А что, получил он паспорт? Я его с тех пор не видела.
– Да вот, сегодня получать должен был…
– И что? Пропал?
– Хуже! Ты знаешь, я их тут всяких перевидала. Этот – хороший мужик был. Добрый такой. Можно было к нормальной жизни вернуть.
– Был?
– Был. К сожалению. Убили его. Три дня назад. У меня следователь был. Я ж его на учет к себе взяла. Свои же дружки и убили по пьяни. Грелись возле костра, вроде бы. Теперь разыскивают тех, кто с ним был.
– Ой, Господи! Упокой его душу. Жалко как!
– Ага. Вот позвонила сообщить и предупредить. Вы там поосторожнее с бомжами. Не нарвитесь на тех, что убийцы.

Поблагодарила я Ирину за сообщение и пошла делами заниматься. А новость эта все из головы не идет. Все вспоминалось, как Павел Иванович тогда сидел да посмеивался над бабой-неумехой с евро-метлой. И ведь не зло, по-доброму так. Взгляд его с прищуром так в душе и остался. Тогда еще подумалось, что не иначе как Сам Господь смилостивился, помощника прислал.

Сидели мы недавно в трапезной вечером с просфорницей Татьяной и поварихой Верой. Они остались в ночь, чтобы к воскресной литургии подготовиться. Зашел разговор о бомжах, что нормальных людей среди них нет. Мол, сами виноваты, что докатились до такой жизни. Я этот случай им и рассказала. Да так, что все втроем и расплакались. Хоть и чужие мы ему люди, а может кроме нас и некому добрым словом вспомнить человека. Плохой он был, хороший – не нам судить.

Тогда же я и пообещала, что рассказ этот напишу. Вот, слово сдержала. Все в нем – правда.
Царствия Небесного рабу Божиему Павлу!