Сентиментальность проливным дождём
стучит в окно и просится погреться…
Впусти её
и разорвётся сердце,
а осень съест сознание живьем.
Забьёшься в кресло с мыслью «не впускать»,
себя укроешь бабушкиным пледом
и поневоле, памятью согреты,
польются строчки грустные в тетрадь.
Не избежать рифмованных «кап-кап»,
печальных «но» и одиноких «если»,
июльских «да», затоптанных в ухаб,
святой мольбы,
чтобы весной воскресли.
А между строк навязчивая дурь
о воробьях с промокшими крылами,
об узелках, распутанных не нами,
и безразличье предстоящих бурь…
***
***
Добавит пару строчек осень
на занавешенную просинь
и спрячет перья до весны
под свежевымытою крышей
в уютной батарейной нише
смотреть стареющие сны.
Зима покроет город прозой,
на волю выпустит морозы,
скуёт замёрзшие тела
за то, что летом не успели
перечитать стихи капели
пока пурга не замела.
***
****
Смешно смотреть с умом через плечо
на уголёк, сгорающий в ночи,
на то, что восхвалялось горячо
пока не оборвало: «Замолчи»;
на листопад заносчивой весны,
на вороньё у стареньких ворот,
на пустяки, съедающие сны,
и ерунду, что в голову взбредёт.
Ещё горчит осенняя полынь,
но пустоцвет не манит за моря,
и разум сердцу мудрое:
«Остынь,
о пустяках не убивайся зря.
За журавлями прилетят грачи,
накроет стол удача во дворе
и разгорится уголёк в ночи
на пережитой за год мишуре».
***
