Прощённое воскресенье
Утро не предвещало ничего необычного: серый день будет погашен вечерними сумерками, те плавно перейдут в глухую ночь...
Жизнь монотонно перетекала из одного дня в другой. Дни и недели бежали... и уже нельзя было ничего изменить. Распорядок дня долгие месяцы выполнялся с пунктуальной точностью электронных часов: сон, пробуждение, молитва, чашка кофе, иногда – просмотр новостей...
Время поднимать детей. Обычно она разрешала себе маленькую слабость − понежить пару минут свои руки в их тёплых пуховых постельках. Сборы на работу – необременительные и незатейливые: умыться, привести в порядок волосы, надеть на себя привычный тёмный костюм...
На дворе – осенний московский день, пасмурный и ветреный. Но сегодня она не замечала обычных признаков его угрюмости. Всё изменилось с той минуты, когда она обнаружила в почтовом ящике белый конверт с выведенным аккуратным почерком её адресом на нём. Полученное письмо грело её, и на душе впервые не скребли беспощадные злые кошки, а весело щебетали неугомонные птенцы.
На углу дома её уже ждали… Бусинки глаз заблестели, глянцевый нос ткнулся в её ладонь. Дворовая собака приветливо вильнула хвостом. Из-под трубы теплотрассы доносился писк щенят.
Она развязала полиэтиленовый пакет:
— Ешь! Но только, пожалуйста, помедленней, не подавись!.. У тебя ведь дети!.. А меня – меня прости…
В воздухе замельтешили мушки. Пошёл редкий мелкий снег: но это всё же лучше, чем надоевший дождь!
Она подошла к проезжей части улицы.
«К вечеру подморозит, и дороги станут скользкими... Как всегда, никто не готов к наступлению зимы, и никому нет дела до безопасности горожан. Какое из двух зол меньшее – стоять в автобусе в пробках или ехать в душном вагоне метро?» Задав себе этот вопрос, она направилась в сторону вестибюля подземки. Там хотя бы не потеряешь впустую времени!
В метро, несмотря на воскресный день, было многолюдно. Пассажиры − усталые, на их осунувшихся лицах − ни эмоций, ни утренней свежести, как будто они не спали всю ночь и не отдохнули за выходные дни... С работы – на работу…
На одной из станций метро в вагон вошла мать с двумя девочками-погодками. Немного покапризничав, дети разрешили взаимные притязания тем, что поделили одно свободное место на двоих. Она не заметила, как улыбнулась им и как её ладонь до боли сжала деревянное распятие на груди. Одна девочка исподлобья посмотрела на неё и стала что-то нашёптывать на ухо сестре…
Снег усилился и образовал белый настил на тротуарах, скрывший от глаз прохожих серую грязь улиц… Увы, эта чистота была фальшивая: накопившуюся за пыльное жаркое лето и долгую листопадную осень прель и грязь так просто не уберёшь!
На рынке – торговая суета воскресного дня. Ей нужно было прикупить кое-что, а затем… А затем нужно было сказать всем «прости» и попрощаться с немногими близкими ей людьми.
…К вечеру намело столько снега, что она стала подозревать, что её хотят сбить с намеченного ею пути. Снег слепил глаза, но они оставались сухими даже во время коротких прощаний.
Незадолго до полуночи она подошла к двери квартиры и машинально поднесла палец к звонку, но вовремя остановилась. Её никто не ждал.
В квартире было темно и холодно, хотя отопление работало, и свет в комнатах горел круглые сутки. Но она ощущала тепло лишь зажжённой перед образами лампады.
Дорожная сумка – у дверей...
Она медленно прошлась по квартире, чтобы запомнить всё до мельчайших подробностей и унести эту память с собой. Открыв гардероб, она взяла с полки толстый вязаный свитер и, сев на диван, укрылась им, как плащом. Родной запах мгновенно окутал её, призывая остаться и вернуться в прошлое, но она для себя давно всё решила.
Аккуратно сложив и бережно вернув свитер обратно, в шкаф, она вынула из сумки все вещи. Эти вещи – из той, прошедшей жизни. Зачем они ей там?
Она ещё долго сидела у столика, наблюдая за огоньком лампадки, переводя взгляд то на образа, то на перевязанную наискосок чёрной лентой фотографию, на которой была запечатлена вся её семья. Семья – тоже из прошлого, которое ей уже никогда не вернуть!
…Всё грянуло, как страшный гром среди ясного, безоблачного неба. В такой же, как этот, мокрый и ветреный, день... Всё случилось из-за её небрежности, из-за её невнимательности на дороге... Автомобильная авария унесла жизни всех родных ей людей... Потом… потом была тёмная пустота... И неизбывное одиночество.
Ей помогли очнуться от забвения сёстры милосердия из монастыря, куда она пришла помолиться...
…На столе лежало письмо от наместника, он писал ей, что монастырь может принять её послушницей с первого дня Рождественноского поста.
И этот день наступил.
Её снова позвала к себе жизнь... Жизнь во имя Господа. Господи, прости её, грешную!..
