Крулевская рылась в записных книжках Тарутова. Несколько десятков телефонных номеров! Владельцы которых именовались буквами с точками или кличками. К тому же помощница - практикантка Марина в прокуратуре перестала появляться совсем. Пропадала на телефонной станции. И, как говорится, если долго мучиться, что-то да получится. Итоговую справку с нескрываемой радостью положила на стол своего начальника.
— Маргарита, ты чего сияешь, словно пряник тульский, то есть, я хотел сказать самовар? — прокурор области надел на нос массивные роговые очки и погрузился в чтение.
Крулевская пыталась ещё что-то сказать, но передумала, так и стояла, ожидая дальнейших указаний.
Минут через десять Валентин Анатольевич отложил бумаги в сторону и глянул на подчинённую:
— Ну, что тут скажешь? Одно слово подлец.
— Так это я не одна нарыла, а со Стриженко. Она дневала и ночевала…
— И птичка твоя тоже умница, — бесцеремонно перебил её прокурор. Вот найдём этих подлецов, и я в приказе объявлю вам обеим благодарность, а может быть даже и до денежной премии дойдёт. А сейчас бери всё это и бегом к Рядову. Заждался наш важняк хороших новостей, ох как заждался.
Протокол допроса арестованного Тарутова.
Следователь:— У Вас ведь дети есть?
Тарутов:
— двое. Близнецы. Сын и дочка. Круглые отличники, между прочим.
Следователь:
— и сколько же им стукнет, когда Вы отбудете свой срок, от звонка до звонка. А я уж об этот обязательно позабочусь, чтобы никакого условно-досрочно не было.
Тарутов:
— почему же вы так сурово? Я же все годы буду вести себя примерно и ничего не нарушать. Значит, мне могут и скостить, согласно нашего закона.
Следователь:
— Во-первых, Вы со следствием сотрудничать не желаете, а во-вторых, с чего Вы решили, что пойдёте по более лёгкой статье. Уверяю, это далеко не так. Я полагаю, что сидеть придётся лет десять, не меньше.
Тарутов:
— Не понял. Это почему же? За скупку у нас в стране столько не дают. Нет такого закона.
Следователь:
— ошибаетесь. В деле обнаружены новые обстоятельства. Итак, взгляните сюда. Тут чётко указано, что такого-то числа Вы встречались с неким Э. и приобрели у него пять золотых монет, царской чеканки. А это уже валюта! И статья по ней совершенно иная. Следующий эпизод… и ещё, почитайте вот это. В совокупности годков на десять вполне тянет. Это Вам любой сокамерник объяснит. Так по этой статье Вам на УДО[1] надеяться нет никакого смысла. Даю Вам сутки на размышление. Затем передаю дело в суд. Для обвинения материала более чем достаточно. Конвой, доставьте гражданина Тарутова в камеру.
***
Тарутов сутки не выдержал, попросился на допрос спустя два часа.
Глотая слёзы, поведал Рядову, что, несколько раз, в соседней области покупал иконы и ордена у некоего Игоря Калунича. Более того, сам рассказывал какие награды в цене на «Чёрном рынке». Надоумил прикинуться журналистом и воровать у ветеранов наиболее ценные награды. Старики, они же такие доверчивые, сами всё покажут. А ты, выжди время, да и попроси воды из-под кухонного крана. И ещё лучше отыщи себе помощницу. К молоденьким девушкам всегда доверия больше. Хорошенько потренируйся, как ловчее снимать с кителя или пиджака ордена. Бери не всё подряд, это заметно, да и ни к чему. Добытое несёшь прямиком ко мне. Если раздобудешь редкие награды, то и деньги будешь получать совсем другие.
***
Оперативники из соседней области быстро вычислили адрес Игоря и его сожительницы Инны. Арестовали обоих. И главное, при обыске, на столе молодых людей отыскали хрустальную вазу из дома Лернеров. Та самая, из которой девушка выбросили цветы.
Месяц спустя.
В ленинской комнате областной прокуратуры Следователь по особо важным делам давал мастер класс для всех сотрудников.
— Я для себя решил, что Игорь Калунич, под тяжестью собранных улик пойдёт на признание своей вины в нападении на дом адмирала, он будет в полной уверенности, что потерпевшие остались живы. Поэтому будет считать, что ему высшая мера наказания не грозит. На этом факте я и строил весь допрос, но вдруг, совершенно неожиданно в кабинет ворвался один высокий чин, из столичного МВД, не буду здесь называть его фамилию и заорал:
— За что ты убил стариков? Если тебе не дадут вышку, я сам тебя вот из этого наградного….
И Калунич, «ушёл в себя», замкнулся. Перестал отвечать на любые вопросы. Я терпеть не могу посторонних на своих вопросах, но есть у нас чины, которым не откажешь! А мне очень нужны были все подробности по этому убийству, по кражам в других местах, коих арестованный совершил не мало.
Крулевская, как прилежная ученица тянула руку.
— Слушаю вас, Маргарита Сергеевна, — Рядов вытер платком пот со лба.
— Но ведь есть же ещё и подельница Инна. Её ведь, наверное, проще было расколоть? — Выпалила Марго на одном дыхании.
— Увы. От неё толку было чуть. Твердила как попугай. «Если Игорь разрешит. Если он позволит, тогда, конечно». Такая вот у неё получилась рабская любовь. Итак, продолжим. Игорь молчал, его сожительница ждала распоряжений, а я скрупулёзно изучал материалы, собранные вашими коллегами. Узнал, что парочка, в разных городах Союза ограбила аж полсотни человек Такой вот у них вышел размах. Вы меня спросите, а кто наводчик? Так вот отвечу — никто. У них была книга «Ордена и медали Советского Союза», в которой чёрным по белому пропечатаны не только фамилии и звания награждённых, но даже города их проживания. Приезжая в город, Инна за двадцать копеек, в справочном бюро узнавала точный адрес ветерана. Ну, а дальше к нему в гости наведывались псевдо-журналисты. Вежливо представлялись, даже показывали фальшивые студенческие билеты. Заводили разговор о минувшей войне, предлагал издать книгу мемуаров. Пожилые люди от такой заботы буквально «таяли», демонстрировали ордена, ну а дальнейшее вам известно. Просьба дать стакан воды и так далее. Тарутову сбывали не всё. Золотые звёзды Героев Советского Союза продавали подпольным дантистам. А те переправляли их на коронки. В вашем городе этих ублюдков заинтересовали очень редкие ордена Ушакова и Нахимова. Ими за всю войну были награждены лишь два с половиной десятка человек. «Чёрные коллекционеры» за них были готовы выложить двадцать тысяч! И не наших рублей, а американских долларов.
Пишущую братию чета Лернеров всегда принимал радушно. Ибо считали их работу очень важной и нужной. Не отказали и нашим «субчикам».
Теперь уже тянула руку практикантка.
— Слушаю тебя Стриженко, — недовольно произнёс следователь, — что непонятно?
Девушка часто, часто заморгала, но потом подавив комок в горле, еле слышно произнесла:
— Расскажите, как же Вы этого Калунича взломали, то есть разговорили?
— Вот послужишь с моё, тогда поймёшь. А если кратко, наступает время, когда преступнику, даже такому отъявленному как Игорь хочется исповедоваться. Сама понимаешь, у нас в камерах с этим контингентом напряжёнка, вот он, зная, что приговор будет предельно суровым, мне и открылся. Плёл, что у него появилось чувство неудовлетворённости собой. Затем пришёл азарт. Раздобуду эти дорогущие цацки, любой ценой. Вот и оказалось, что цена этой затеи оказалась чрезвычайно высокая, аж в три жизни.
— Пппочему три, — заикаясь вымолвила практикантка.
— Двое заслуженных людей, плюс убийца. За содеянное у нас ни один суд, ничего, кроме вышки не даст! И поделом. Может быть другим неповадно будет.
— А его девушка? Её не расстреляют? — Не унималась практикантка.
— У нас, за редким исключением женщин к высшей мере не присуждают. Но лет пятнадцать гарантировать можно смело.
Александр Петренко
***
По дороге домой Крулевская размышляла, почему же Григорий Иванович Лернер не кричал, не звал на помощь. Умирал молча, Как и подобает офицеру. Вдруг в её голове щёлкнул невидимый тумблер. — Он же таким образом спасал жизнь своей единственной внучки! До последнего вздоха боялся, что она услышит, проснётся и выйдет из своей комнаты!
[1]— условно-досрочное освобождение
