Художественный рассказ
26.04.2022 года
Честь имею
Это было ужасно! Киев обстреливали из артиллерии! Кто? Ну раз на Украину «напала» Россия, то было естественно думать, что её войска и обстреливают. Это было неправдой, но правду никто не говорил. Киевлян принуждали оставаться дома, не давая выходить даже в магазины. Кто? Это делали свои, украинские силовые структуры. Запасы продуктов, если у кого и были из населения, то очень быстро подходили к концу. Некоторым смельчакам удавалось под обстрелами прорваться в магазины, но толку от этого было мало — полки были почти пустые, кассы не работали. Тех, кто, теряя самообладание от голода, решался взять что-то из того, что могло утолить жажду или голод, ловили, приматывали к столбам скотчем и, спустив штаны, лупили чем попало по голой заднице. Кто? Те самые националисты — «герои» Украины из нацгвардии или терробороны — которые вызвались поддерживать порядок в городе. Средневековье какое-то! Слухами о их зверствах земля полнилась… Страх нарастал.
Соседи по вечерам выходили на лестничную площадку, чтобы узнать новости. Конечно, они шаблонно ругали Путина с его армией за то, что всё-таки вторгся на Украину и покусился не на какой-то там Донбасс, к чему давно привыкли, а на саму столицу.
Наталья, тридцатипятилетняя киевлянка из тридцать девятой квартиры, поверить не могла, что такое вообще может происходить в благополучном до сих пор Киеве. Мужа Натальи, как он не увиливал от мобилизации, пришли домой, грубо увели и отправили воевать в Донбасс. Последний раз он звонил жене четыре месяца назад, затем связь оборвалась. Что случилось, жив ли он, жена не знала. Наталья осталась одна с двумя детьми: семилетней Лилией и пятилетним Марком.
Дед Ефим, недавно поселившийся в тридцать пятой квартире у сестры, тоже выходил послушать кто чего знает. Говорили, что русские обстреливают Киев из занятого ими Гостомеля. Ефим возражал: он своими глазами видел, что прилёты были с противоположного от аэропорта направления. На это люди только пожимали плечами. Что-то доказать из почти арестованного положения не получалось, хотя и новостям, пока ещё льющимся из «зомбоящиков», тоже уже не верилось.
В связи со страхом столкнуться с нарастающим голодом, всё острее вставал вопрос об эвакуации из Киева, оказавшегося в зоне боевых действий. Куда бежать? Это был главный вопрос на повестке дня.
На днях соседи с третьего этажа пытались выехать во Львов на своей машине. Звонили, рассказывали, что их за определённую мзду выпустили из Киева. Но в Житомире их опять остановили военные и сказали, чтобы ехали за ними. Больше от них звонков не было. Телефон не отвечал. Ходили слухи, что вояки из территориальной обороны забирали для нужд армии машины, вытряхивая хозяев, как ненужный хлам. Иди куда хочешь, пока жив. Но правда это была или очередная страшилка, люди не знали.
Сегодня утром ещё одна семья из соседнего подъезда пыталась вырваться из осадного Киева в сторону Одессы, но терроборона не выпустила их. Пришлось вернуться.
Нужно было что-то предпринимать, чтобы выжить, но где соломки подстелить, чтобы горе не испить, никто не знал.
— Я оставаться здесь с детьми и умирать от голода не собираюсь, — заявила Наталья, — буду пробовать уехать на запад, возможно даже в Польшу. Мне один знакомый сказал по секрету, что есть такие люди, которые помогают беженцам добраться до Львова. А если на восток или на юг едешь — не выпускают. И расстрелять могут, как предателей. Война всё-таки!
Дед Ефим с сестрой Марией решили ехать в Донбасс, но о решении своём, по понятным причинам, никому не сообщали. Они понимали, что лучше ехать на общественном транспорте на север, пока не упрутся либо в российские войска, либо в государственную границу с Россией или Беларусью. Заманчивыми в этом отношении были рейсы «Киев — Чернобыль» и «Киев — Чернигов». Но не факт, что удастся живыми уехать из Киева, и не факт, что даже до автовокзала удастся добраться. Но очень уж хотелось деду в свой родной дом в посёлке под Луганском с сестрой вернуться.
Вечером, после очередного обстрела, их район остался без света. Это обстоятельство придало соседям смелости, и уже следующим утром из подъезда одна за другой, вышли три семьи. Им повезло, бойцы терробороны проспали их бегство.
Одна семья — родители, дочь и племянник: сели в личный автомобиль и были таковы.
Вторая семья — Наталья с двумя детьми: вышли чуть позже. На углу дома их ожидал микроавтобус, водитель которого занимался тем, что за немалые суммы помогал беженцам добраться до Львова.
Третьими из подъезда вышли дед Ефим и баба Мария. Они пешим ходом решили идти на автовокзал. Пройти нужно было около трёх километров. Для Марии это было большим испытанием, но она смиренно шла за братом, понимая, что он выбрал самый безопасный маршрут. За плечами Ефима висел небольшой рюкзачок, в котором лежали самые нужные вещи сестры и одно на двоих силиконовое дедово одеяло. Мария шла налегке. В руках у неё был только пакет, в котором лежало два пирога с картошкой. Испекла она их из последних запасов, как тот колобок из сказки: по сусекам поскребли и наскребли. Назад дороги не предвиделось. Только вперёд!
Наталью с детьми довезли до автовокзала, сказали, чтобы шла к группе отъезжающих у третьего перрона. К этому месту, мол, через пятнадцать минут должен был подъехать большой, комфортабельный автобус, который довезёт семью до Львова. Не подозревая подвоха, женщина надела на детей небольшие рюкзачки, забрала чемодан, большую сумку, и они вышли из микроавтобуса. Он сразу уехал.
Наталья с Марком и Лилией подошла к группе.
— Вы на Львов? — спросила она для порядка у молодой женщины, возле которой стоял чемодан на колёсиках.
— Да какой Львов? Все дороги перекрыты. Тут хотя бы до Винницы добраться.
— Как перекрыты? Кем? — опешила Наталья.
— Не знаю. Так говорят, — пожав плечами, ответила молодица.
— Не знаете, так не пугайте. Я же с детьми…
— Здесь все с детьми, в очередь становитесь! — возмутилась пожилая дамочка, подумав, что мамочка с детьми не хочет стоять в очереди.
— А вы во Львов? — с надеждой найти попутчиков, спросила Наталья?
— Нет. — Удивилась дамочка. — Здесь все на Винницу. Через двадцать минут отправление.
В доказательство двухэтажный белый «лайнер», покачиваясь на мягких рессорах, вплыл на перрон и с шипящим шиком открыл двери на посадку. На лобовом стекле отчётливо красовалась табличка: «Киев — Винница». Пассажиры стали заполнять автобус.
Наталья поняла — её банально ограбили. Она тройную цену заплатила, чтобы добраться до Львова, а аферисты довезли её с детьми до вокзала и исчезли.
— Ничего святого у людей! Правду говорят: «Кому война, а кому мать родна», — пожаловалась мама детям, но, похоже, они не поняли, что случилось и причём здесь война.
— Мама, я ку-у-ушать хочу-у-у!.. — в ответ протяжно напомнил пятилетний Марк. Вдруг мама забыла об этом.
— И я тоже, — поддержала Лилия брата и жалобно посмотрела на маму.
Вдалеке какая-то предприимчивая женщина с лотка на колёсах торговала жареными пирожками. Наталья посмотрела в изрядно похудевший кошелёк, тяжело вздохнула и повела детей к лоточнице.
Дед Ефим и баба Мария благополучно миновали блокпосты террообороны и дворами прошли до самого автовокзала. Ещё издали они увидели Наталью с детьми, стоящих в длинной очереди за чем-то съестным.
— Как хорошо, что мы не дети… — произнёс Ефим, сочувствуя соседке.
— Вернее, что мы не с детьми… — справляясь с одышкой, уточнила Мария.
Ефим внимательно всматривался в обстановку на площади перед автовокзалом.
— Вроде не обижают людей. Пошли? — предложил он.
— Хоть бы автобусы ходили, и билеты продавались. Ладно, пошли уже. Там лавочки всё-таки, — ответила Мария и первой ступила на зебру перехода с неработающим светофором.
Вооружённые люди в камуфляже, с синими повязками на рукаве, появились ровно в полдень. Они по-хозяйски стали обходить территорию автовокзала. Дед Ефим заметил, что несколько касс, как по команде, захлопнули свои окошки. Билеты на утренний рейс «Киев — Чернигов» уже покоились у него в кармане, поэтому можно было не волноваться за то, что кассы вдруг прекратили их продавать. Но не волноваться не получалось.
Людей обыскивали: проверяли не только документы, но и содержимое карманов и сумок. Паспорт ЛНР дед Ефим спрятал в потайной кармашек на рукаве куртки, но, если искать, всё же, прощупать его было можно. Главное сейчас было не суетиться, чтобы не вызвать подозрения у блюстителей непорядка, а ещё точнее, блюстителей хаоса. Наталья с детьми давно переместились поближе к соседям. Марк и Лилия, привалившись друг к другу, спали на лавочке. Дед достал своё одеяло из рюкзака и укрыл малышей.
— Со стороны мы единой семьёй выглядим, — рассудил он. — Бабушка с дедушкой, дочка и внуки уезжают из столицы.
— Вот и пусть так считают, — согласилась баба Мария. — Мужчина, хоть и старый, а всё равно защитник молодой красивой женщине, которую любой похабник обидеть может.
— Будем держаться вместе, — согласилась Наталья. — Мне с вами спокойнее, да и вам с нами — тоже. Не забывайте, у меня муж за Украину воюет!
— Ну, это мы ещё посмотрим, кто кому поможет. — По-доброму усмехнулся Ефим. — Главное, чтобы Господь без Божьей помощи не оставил. Его сейчас в пустыне диавол искушает. Может, и не до нас, человеках, Ему теперь.
— Что ты такое говоришь, старый? — возмутилась Мария. — Как это не до нас? Где вера твоя? Он же Бог! Всемогущий и вездесущий! Господи, помилуй нас грешных!
— Тихо. Всё. Разговоры только о «цветочках». К нам идут.
К ним подошло сразу пять человек с автоматами и потребовали предъявить паспорта и открыть сумки. Дети, услышав громкую речь на украинском языке, моментально проснулись, и сонными тетерями рассматривали дяденек в камуфляже.
— Куди їдемо? — спросил приземистый бородатый военный лет сорока.
— В Чернігів, — ответила за всех Наталья, — а звідти на Львів поїдемо.
— Навіщо такі кульбіти? — удивился мужчина, рассматривая три украинских паспорта и два свидетельства о рождении.
— Так у Києві квитки на два тижні вперед розкуплені... а повертатися назад нам не можна. Вдома ні світла, ні їжі.
— Гаразд, тільки на жалість не тисни. Все одне Москва сльозам не повірить. Окупанти кляті... А де чоловік?
— Воює… За Україну!
— Ну-ну... А чим доведеш, що за Україну, а не за Русню? І взагалі, звідки так мову добре знаєш?
— Я вчителька української мови та літератури в школі. Ви мене в чомусь підозрюєте?
— У школі, кажеш? А ось зараз і перевіримо, чому ти дітей своїх вчиш.
Военный повернулся к детям и гаркнул:
— Слава Україні!!!
Лилия растерялась, а вот маленький Марк — ничуть. Наталья не учила его этому, но, видимо, учили в садике, потому что он, не задумываясь, звонко и чётко выдал на-гора:
— Героям слава!
— Гер-рр-оям слава! — заикаясь, повторила за братом старшая сестра.
— О, тепер бачу, що не москалі. Ми пішли. Але я ще повернуся. Красива ти баба. Кажеш, до ранку на вокзалі будете? Таких, як ти охороняти треба!
Он цинично рассмеялся, отдавая паспорта. Когда проверяющие отошли на приличное расстояние, русскоговорящий дед Ефим выдохнул былое напряжение.
— Слава Тебе, Господи! Наталья, права ты была. Спасли вы нас, старых. Я ж отродясь язык не ломал, на мове не тарабарил. На русском бы заговорил, неизвестно в каком подвале оказались.
— Что вы! — Наталья махнула рукой. — Оно само собой получилось. А от Марочки я вообще такого не ожидала!..
— Благодаря ему, получается, мы проверку прошли, — обнимая и целуя детей, сказал дед.
— Мне не нравится, что он обещал вернуться, — печально добавила Наталья, — взгляд у него сальный такой, бр-р-р-рр.
— Я тоже об этом подумал, — согласился с ней дед. — На ночь вам здесь оставаться нельзя.
— Может, домой вернёмся? — спросила Мария.
Ефим отрицательно покачал головой.
— А пойду-ка я на разведку схожу, — хитро улыбнувшись, предложил дед. — Осмотрюсь, может, узнаю чего.
С этими словами он пошёл на выход из автовокзала. Минут через пятнадцать «разведчик» даже не вошёл, а вбежал в зал ожидания.
— Так, берём вещи и на выход! — приказал он.
— Куда мы? — спросила его Мария.
— На север, на север и ещё раз на север! — бодро объяснил дед. — Автобус полупустым отправляется, а мы здесь сидим и ничего не знаем. Бегом!
Больше вопросов не последовало. Добрые соседи помчались в пугающую неизвестность.
Им повезло, водитель частного автобуса решил подзаработать на дополнительном рейсе. Приобретённые в кассе билеты не пригодились, но сдать их обратно не получалось.
— С такими грабежами на дорогах о Львове и Польше можно больше не мечтать, — тихо пожаловалась Наталья.
Дед Ефим всё понял, достал кругленькую сумму и отдал водителю со словами «за всех».
— Спасибо, отец, — со слезами в глазах произнесла Наталья. — Видите, теперь вы нас спасаете.
— Один у нас Спаситель. Не просто так он свёл нас на опасной дороге. Помоги нам, Господи!
Дед перекрестил соседку и подтолкнул на посадку. Баба Мария, Лилия и Марочка уже смотрели на них сверху вниз через окно.
Автобус, следующий рейсом «Киев — Чернобыль», конечно, тщательно проверили на выезде из Киева, водитель «отчехлил» определённую сумму бойцам территориальной обороны и они поехали далее. Уже через час пути пироги с картошкой были дружно съедены и запиты водой из купленной на автовокзале пластиковой пятилитровки. Понимая, что дети вскоре снова запросят кушать, дед Ефим прошёл по салону к водителю.
— Мы с детьми едем. В дорогу много взять не смогли. Останови, пожалуйста, где можно накормить их.
— Понял, — ответил улыбчивый мужчина средних лет, — будет вам остановка. Только вот что… Вы в курсе, что в Чернобыле Российские военные хозяйничают?
— Нет, — соврал дед Ефим, — слышал что-то, но не поверил. Неужели, правда?
— Доедем, увидим, — уклончиво ответил водитель. — Беженцам лучше к ним попадать. Они мирных эвакуируют в Россию.
— Да мы во Львов хотели…
— Это ты будешь на украинских блокпостах рассказывать, а мне — не надо объяснять, зачем люди на север едут.
— Понял… Спасибо, — поблагодарил дед Ефим и поспешил вернуться на своё место.
Мария спала, раскинувшись на оба кресла. Ефиму и сесть-то теперь было некуда. Он нашёл свободное кресло в конце салона, уселся и постарался последовать примеру сестры. Отдохнуть надо было обязательно. Кто знает, что ждёт их впереди.
Дети есть дети, им надоело сидеть тихо. Засыпая, дед Ефим слышал, как Наталья пыталась успокоить расшалившихся Марка и Лилию.
На въезде в какой-то посёлок задремавших пассажиров разбудил оглушающий взрыв. Автобус развернуло, поставив поперёк дороги. Дед метнулся к своим, проверить все ли целы. Марк плакал, потому что испугался. А вот Лилия не просто плакала, она орала! Осколок мины пронзил боковину автобуса и вошёл в её бедро. Мама со слезами на глазах и с дрожью в руках, перевязывала ей ногу оторванным от своей блузки эластичным рукавом. Ранеными оказались ещё двое пассажиров, которые сидели впереди около окон. Ранен был и сам водитель. Лобовое и боковые стёкла были вынесены взрывной волной.
— Что делать? — спросил шофёра дед Ефим.
Водитель тихо стонал. Кровь стекала с темени, заливая лицо. Он достал откуда-то из-под сидения аптечку и отдал деду.
— Перевязывайтесь там… Едем в ближайшую больницу.
Не дожидаясь пока окажут первую помощь, он завёл мотор и поехал вперёд. Слава Богу, это оказалось возможным. Но каким бы героем ни был шофёр, его надо было сменить за рулём.
— Притормози! Я сяду на твоё место, — осторожно предложил дед Ефим.
— А справишься? — еле слышно спросил водитель.
— Не сомневайся. Вставай, говорю, пока в столб не въехал.
До больницы они доехали без происшествий, водитель с перебинтованной головой сидел рядом и показывал дорогу. Видимо, он бывал в этом отчуждённом «от жизни» районе и знал, где и что в нём работает. Ещё несколько мин разорвалось в стороне, похоже, на той трассе, по которой ранее следовал автобус.
— Кто это стреляет? — спросил дед. — Наши?
— Это зависит от того, кого ты, батя, считаешь нашими, — глухо ответил водитель.
— Укропы? — уточнил дед.
— Так точно, — по-армейски браво ответил раненый, хотя было видно, что ему становится всё хуже и хуже.
Как только автобус остановился у районной больницы, в салон автобуса вошло два солдата с белыми повязками на рукавах и ногах. Ефима прошила радостная догадка… Он видел такие повязки в четырнадцатом!
Солдат, увидев раненую девочку, бережно взял на руки и, не теряя времени на расспросы, понёс в приёмное отделение. Наталья побежала за ним, оставив на деда с бабой младшего сына. Второй солдат, оценив ситуацию, крикнул стоящим снаружи военным, чтобы принесли двое носилок. К этому моменту водитель уже был без сознания. Второй раненой женщине военный помог спуститься со ступенек и вместе с дедом Ефимом повёл к врачам. Зарёванный Марк побежал за ними. Баба Мария догнала его и крепко взяла за руку, чтобы, не дай Бог, не потерялся в чужом городе.
Всем остальным пассажирам была дана команда: оставаться на местах. Через окна автобуса (кто-то с ужасом, кто-то с удивлением, а кто-то и с восхищением) смотрели на Камаз, на борту которого красовалась белая буква «Z».
Добро пожаловать в русский Чернобыль?!
Лилию прооперировали. Марка накормили. Маму успокоили. Врачи обещали, что с её девочкой всё будет в порядке. Деньги за операцию платить было не нужно. Как только позволит состояние раненой, семью переправят в Россию. Дед Ефим был доволен, что так быстро оказался среди своих, русских, перед которыми не надо было ломать родной ему язык украинским диалектом.
И тут повеселевший, сытый Марк выдал! Он подошёл к раненым Z-солдатам, которые ожидали приёма у кабинета хирурга, поднял руку в фашистском приветствии и громко крикнул: «Слава Украине!»
Ответа не последовало. Это озадачило ребёнка. Он ещё раз, ещё громче крикнул: «Слава Украине!». Но военные почему-то не ответили: «Героям слава!», а только усмехнулись.
— Детей зачем такому учите? — спросил один из них.
— Это не мы, — опустив голову, ответила испуганная Наталья. — Это, наверное, в детском садике учат...
— Ну да, чему учат, тому и учится ребёнок, — согласился военный.
— В Киеве он нас спас этой кричалкой, когда проверка была. А теперь… вот… подвёл, — продолжила оправдываться Наталья.
— Не расстраивайтесь. Маленький он. Ещё будет время понять, что к чему.
— Простите нас. И знаете… Хочу быть честной с вами: у меня муж в ВСУ. Он не хотел воевать, но нас не спрашивали.
— Не переживайте, всё будет хорошо. Война скоро закончится.
Солдат с перевязанной головой надел форменную шапку-ушанку с кокардой, вытянулся по стойке смирно перед малышом, вскинул руку в воинском приветствии и отчеканил:
— Честь имею!
Марочка удивился, округлив глаза, но и на этот раз в грязь лицом не ударил. Он тоже вытянулся, поднял также руку и звонко повторил:
— Чесь смею!
Солдат подхватил малыша на руки, прижал к себе, поцеловал и со слезами на глазах повторил:
— Честь имею, малыш. Честь имею!
— Честь имею, — старательно повторил Марочка. — Так?
— Так и только так! Дорогой мой, хороший! У меня же сынок в Рязани такой, как ты. Дай Бог счастья!..
Дед Ефим подсадил восторженного Марочку в самый настоящий военный вертолёт с винтами и мигалками и залез следом. Бабе Марии помогла забраться Наталья. Бедную девочку Лилечку на носилках занесли военные. Ранение оказалось серьёзным, осколок от мины достали, но была раздроблена кость. Для того, чтобы девочка могла ходить в будущем, нужно было сделать ещё одну непростую операцию. Семью уже ждали в Московской детской больнице.
Сложные чувства одолевали Наталью. Она же собиралась бежать во Львов, в Польшу, в большую и богатую Европу. Но спасали её дочь сейчас те русские, которых приказано было считать врагами. Но ведь украинцы тоже русские по происхождению. Почему же русские с русскими воюют? Кому это надо? Самое страшное, что ответы на эти вопросы лежали на поверхности, но поднять их на щит могли только очень смелые, решившиеся на борьбу с НАТО, с США, с Западной Европой люди.
