Александр Ралот и Алёна Коссаковская, стихи Николай Дик

Продолжение. Начало читайте в газете за 19, 26 января и 2, 9, 16, 23 февраля 2024 года

Через три часа после захватывающей беседы Сажа с Рамзесом. Скамейка в городском парке.

Ну, а жулики-ворюги
думу думают с утра -
как бы влезть им к той подруге,
где полным-полно добра?

***

− Коляныч, зачем позвал? − вор по кличке Дылда зевнул, вытащил из кармана перочинный нож и стал тыкать им в лавочку.

− Дело есть. Квартиру я надыбал, богатую.

− Это хорошо. А то у меня с деньгами совсем туго. Если так и дальше пойдёт, пойду устраиваться билетёром в кинотеатр, − вор убрал нож и уставился на собеседника.

− Почему туда? Уж лучше на стройку. Там больше платят, − искренне удивился сантехник.

− Чудак-человек. Там же кино бесплатно, сколько хошь, смотреть можно и поп-корм со скидкой для своих продают. Не об этом разговор. Ты давай про предстоящую кражу поподробней.

− Она трёхкомнатная, на пятом этаже. Там барахла всякого, статуэток различных хоть пруд пруди. И деньжата водятся. Погляди, сколько мне хозяйка, за простую замену резиновых прокладок на водопроводных кранах отвалила, − Коляныч достал деньги и показал их напарнику, − Я ей напел, что все трубы заменить нужно. Сказал, чтобы уехали на пару деньков, а нам ключ оставили. Представляешь, какая везуха? Ни дверь, ни замок ломать не придётся! Приходим в спецовках, на виду у всех, и в мешках, выносим якобы строительный мусор, после ремонта оставшийся. А потом, только нас и видели.

− Это ты классно придумал, − Дылда довольно потёр руки, − Когда это дельце провернём?

− Я вечерком в эту квартирку снова наведаюсь, авансик клянчить стану на покупку труб, ну и договорюсь, когда хозяева нам своё жильё предоставят для полного разграбления…

***

Коляныч уже несколько минут стоял у заветной двери, переминаясь с ноги на ногу. Наконец решился и, что есть силы, вдавил кнопку звонка.

− Доброго вечерка, хозяюшка. Я, собственно, того, этого, за предоплатой. Стройматериалы покупать надо. Они с каждым днём, дорожають, − выпалил он с порога, − Давайте деньги, да я того, пойду, покаместь магазины работають.

Ба-лю ничего не ответила. Она решительно взяла мастера за грязный рукав куртки и повела на кухню.

− Сначала напою Вас чаем со свежеиспечёнными плюшками, а потом и о делах поговорим. Тем более что, во-первых, магазины уже всё равно закрыты, а во-вторых, отдавать деньги вечером это плохо.

− Пппо-че-му? − уплетая за обе щёки вторую плюшку, поинтересовался незваный гость и потянулся за третьей.

− Отдавать деньги вечером, передавать вещи через порог и держать веник ручкой вверх − всё это плохие приметы, как и садиться за стол, не помыв руки, − женщина пододвинула угощение к самому носу Коляныча, дабы он рукавом своей замызганной куртки не испачкал белоснежную и накрахмаленную скатерть.

Домовой, забравшийся на подоконник, услышав слова Ба-лю, одобрительно крякнул: − Надо же, она наши старинные приметы помнит и знает, а я, грешным делом, хотел у неё плюшки со стола стянуть.

Все приметы в наше время
трудно вспомнить на ходу.
А тем более проблема
применять потом в быту.

По душе мне эта дама,
если знает, что и как.
С ней займёмся мы делами.
Даже можно натощак.

***

Лицо Коляныча покрылось красными пятнами. С ним всегда такое происходило, когда он задумывал совершить какую-нибудь пакость.

− Вы не стесняйтесь, берите мёд, лимон, варенье. Угощайтесь всем, что видите, но только после посещения ванной комнаты. Давайте сюда свою куртку. Да не бойтесь, я её не украду, − Ба-лю уже протянула руку, чтобы забрать грязную вещь, но та внезапно взвилась к потолку, а затем стремглав вылетела в форточку, заставив и гостя, и хозяйку замереть с открытыми ртами.

Первым пришёл в себя Коляныч:

− Украду украдкой, − еле слышно бормотал он, выглядывая в окно, за которым кружился и медленно падал предмет его одежды.

− Что Вы сказали? − хозяйка стала рядом с гостем и тоже наблюдала за свободным падением грязно-коричневого предмета.

− Это не я, это Вы сказали, − огрызнулся мужчина и покраснел, − Не украду. А она вон, летит себе, рукавами машет.

− Это понятно, вернее непонятно, но покраснели, − Ба-лю догадывалась, кто виноват в странном поведении куртки, но даже не попыталась объяснить это гостю, и потому поспешила сменить тему разговора:

− А Вы почему так покраснели? У нас в квартире не жарко, кондиционер работает.

− Из-за вашей корицы, будь она не ладна. Кладут куда попало, а у люд…, то есть, едоков, на неё ал.. ал.. аллергия, − Коляныч извлёк из кармана брюк засаленный платок и демонстративно приложил его к щекам, словно он не только покраснел, но у него ещё и зуб разболелся.

− Вы совершенно не правы! В моей сдобе нет корицы, − возмутилась женщина.

− Значит, она была в пирожках у бабульки со второго этажа. Мы там кран с напарником днём чинили, а потом обед и пирожки. Кто ж от них добровольно откажется?

− Кран, вдвоём? Не много ли чести, для одного Мойдодыра[1]? - удивилась Ба-лю.

− Дом старый, краны тоже. Лишняя пара рук, чтобы подсобить, никогда не помешает.

Ба-лю взглянула на часы и всплеснула руками:

− Время-то как бежит. Приходите в воскресенье. после шести утра за ключами. Только они в квартире напротив, у соседки бабы Клавы будут. А мы вернёмся только в пятницу, тогда и рассчитаемся окончательно, хорошо? Как Вас по батюшке величать?

− Николай Фёдорович я, − деловито ответил Коляныч и напомнил, − С авансом как, сейчас дадите или?

− Деньги на полочке у входной двери. Возьмите, давно, ещё с утра приготовила.

Услышав это, Саж метнулся в коридор, хотел схватить и спрятать купюры, но остановился на полпути. Расстраивать Ба-лю ему почему-то совсем расхотелось.

Надо пакостить, а жалко
эту даму. Как же быть?
Домовым нужна смекалка,
чтоб себе не навредить.

Тяжела жизнь, что поделать?
Но не зря же мы живём.
Обмозгуем, и за дело
ранним утречком вдвоём.

Продолжение читайте через неделю.

[1] − герой одноимённого стихотворения Корнея Чуковского. Старый белый умывальник отвечает за чистоту, порядок и соблюдение правил личной гигиены.