Старушка сидела у окна и  вязала сморщеными натружеными руками узор крючком. Платок немного съехал на лоб, от этого она сильно согнулась над своим вязанием. Рядом за столом сидела внучка и обводила квадратики в тетради то синим, то красным,  ловко вертя карандаш между пальцами. Карандаш был заточен с двух сторон, с одной стороны грифель  красный - с другой синий.
- Ба, смотри! - Алька переодически отрывалась от уроков и торжественно показывала своё умение бабушке. Старушка была малограмотная, если прочитать по слогам она еще могла , то писать не умела. Хотя нет могла вывести несколько слов дрожащей рукой и даже тетрадку попросила у Альки. Слова были особенные, молитвенные - Господи, а дальше старушка хотела написать ещё что то но уже было не разобрать.
- Вот выучишься, напишешь мне слова молитвенные. - сказала бабушка и убрала свою тетрадь к себе в тумбочку.
Мама Алькина работала воспитательницей в детском саду. Уходила рано, приходила поздно, в выходные отсыпалась, потом гуляла с Алькой. Папа работал шофером и его тоже не было целый день. А бабушка всегда была рядом. И кровати у них стояли рядом, в одной маленькой комнате. Алька знала про бабушку всё: как она ходит, дышит, говорит шёпотом свои мысли и молится.
- Ба, а кому ты говоришь?
- Чаво?
- Ну, это... Кому ты говоришь - Господи?
- Как кому, Богу!
- А это что?
- Как что? Бог - Он всё !
Вечером когда все ложились спать, Алька слушала , как бабушка разговаривает стоя у кровати и повернувшись в угол стены...
- Господи, Иисусе Христе, помилуй мя, окоянную, убогую... Лиду дочку мою помилуй, как же ей тижало то.. Утром встает, на работу идёт... Альку, Господи Альку помилуй, ну и зятя маво, и сынов моих и снох их и дитей, всех Господи помилуй..
Алька засыпала и не слушала дальше. Но иногда она просыпалась от того, что бабушка тихонько скулила от боли. У неё болели руки. Она тяжко вздыхала и  Алька чувствовала, что бабушка изо всех сил сдерживает стон. Алька вжималась в подушку и боялась пошевелиться потомучто знала если бабушка увидит, что разбудила внучку своими вздохами, то затихнет и будет беззвучно плакать кусая  себе губы. Алька любила бабушку и поэтому старалась заснуть, чтобы та могла хоть поохать. На утро Алька спрашивала, болят ли у бабушки руки и та ей ласково отвечала : "Господь с тобою, ничего не болит"
Еще бабушка не ела мяса, постилась. Нет иногда ела, но Алька и не помнила когда. Бабушка крошила в тарелку черный хлеб, солила и заливала кипятком, иногда добавляла ложку постного масла и ела. А если хотела  чего то вкусного, то крошила в чашку белый хлеб, сыпала пару ложек сахарного песку и заливала кипятком. Такую тюрю любила и Алька.
В тот день когда они с бабушкой пришли из школы, на кухонном столе их ждал сюрприз. Мама оставила им на тарелке большие ароматные куски докторской колбасы и мягкий белый хлеб. Колбаса источала такой соблазнительный аромат, что и Алька и бабушка поняли, что очень проголодались.
- Руки! Руки мой, егоза!
- Ба, смотри какая она красивая  - колбаса! Какие колёса ! На ешь, ты тоже!
Внучка с такой искренней радостью протянула старушке бутерброд, что та сразу взяла и откусила.
- Ммм! Вкусно, - покачала головой бабушка и проглотила откушеный кусок. Но вдруг ее лицо замерло, улыбка сползла с лица.
- Ах ты, Господи! Сегодня же пятница!
Старушка испугано посмотрела на внучку, положила бутерброд и пошла к себе в комнату. Алька еще пару раз откусила от своего бутерброда и пошла посмотреть отчего так растроилась бабушка.
Бабушка стояла на коленях около своей кровати, стучала себя в грудь старой, морщинистой рукой и скорбно приговаривала:
- Прости, меня Господи окоянную, прости! Съела мяса то, а сегодня пятница! Господи, прости!
Алька растеряно смотрела на бабушку. Она позвала её в надежде, что все как то устроится и будет опять беззаботно и весело.
- Бааа! А бааа...
Но бабушка тихо и горько плакала...
Алька подсела к ней рядом и сказала:
- Ба, это я виновата, это я тебе дала колбасу, я...
Алька заплакала и только тогда бабушка повернулась к ней вытирая и её и свои слезы.
- Что, ты! Что, ты! Рази ты виноватая!? Нет дитятко, не вини себя, это я сама оплошала.
Алька чувствовала, как бабушке тяжело переключиться на веселый и мирный лад, но она поднялась с колен и повела Альку на кухню, что бы та доела свой бутерброд.
День был насыщенный и все забылось и Алька набегавшись угомонилась к вечеру и уснула. В окошке уже разгоралось утро. Алька услышала, как бабушка шепчет молитву. Прислушалась. Нет не о ней, не о маме и папе, не о своих сыновьях и их женах и детях. Бабушка опять стояла на коленях, беззвучно плакала и просила Бога простить её.
- Оплошала, Господи, ох оплошала! Прости, помилуй, сохрани душу мою грешную. Забыла, Господи, что пятница была, забыла! Вот ведь что могу я! Храмы то закрыты ни прийти к Тебе туда, ни свечку зажечь не могу... Прости Господи! Какую жертву могу принести Тебе?
Что же будет душе моей окаянной!? Смилуйся! Лидку рожала, надрывалась, разродиться не могла, помирала... Помог, надоумил меня постится по средам то! Помог - Слава Тебе!  А Алька болела то шибко, горячка сильная была, как молилась то Тебе, надоумил - постится по пятницам!  Жива - Слава Тебе! А что теперь делать мне окаянной - оскоромилась! Прости, Господи!  Больше и не могу ничего принести тебе окромя поста своего, прости меня грешную! Что отщипнуть от себя окаянной!?
Алька поняла, что бабушка простояла так всю ночь, ей было жалко её, так хотелось обнять. Она опять остро почуствовала свою вину, беспесчно предложив отведать колбасы. Она чувствовала, что у бабушки ломит руки, свело спину, потому что голос был  вымученый и сиплый.
Алька зашептал: "Господи, дай бабушке то, что она просит! Смилуйся! Она не виновата, это я ей колбасу дала!"  сглатывая солёные слезы, Алька давила в себе рыдания, боясь потревожить бабушку. В какой то момент  девочка испугалась, что бабушка ее услышала. Старушка замерла, затихла и как будто прислушивается к чему то. Слезы у Альки сразу высохли, она тоже замерла. Так в оцепенении каждый застыл на своём месте. Время как будто остановилось. И вот Алька поняла, что напряжение спадает, где то далеко внутри затеплело, смягчилось, будто посветили в темноте фонариком, стало тепло и уютно. Алька смотрела на бабушкин силуэт и он тоже стал мягче, теплее. Бабушка зашевелилась, тяжело поднимаясь с колен, отправила на себе кофту и  длинную старомодную юбку. Алька прямо почувствовала, что бабушка улыбается, светло и спокойно. Значит Он ответил! Значит сработало!  Он не сердится - Он любит! Солнышко осветило комнату, зазвенел будильник, пора в школу.
- Алька, вставай!
Голос у бабушки был радостный, ласковый, любимый.
- Ба, у тебя сегодня руки болели!
- Что, ты милая, Господь с тобою, ничего не болело!
Алька улыбалась во весь рот - Господь со мной!!!