«Помощь помощи – рознь» или «И к бабке не ходи»

Ирина всю ночь промучилась в предположениях: где и с кем провел эту ночь ее муж. А утром встала с опостылевшей постели и поплелась в детскую. Как ни была она измучена, вид спящих голубков – десятилетней Ани и восьмилетней Веры ее умилил. Женщина бодро скомандовала им собираться в школу и пошла на кухню готовить завтрак.

Сегодня девочки даже не спросили, где их папа… Неужели начинают привыкать к его отсутствию? Ира постаралась не думать об этом. Чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, посмотрела в окно. На улице было пасмурно и ветрено. Термометр за окном показывал всего плюс пять. Осень грозила вот-вот перейти в зиму.

Одевшись, все вместе вышли из подъезда пятиэтажного дома. Дочки побежали по тропинке к школе, а мама пошла на автобусную остановку. Её ждал обычный рабочий день.
– Галя, ты там присмотри за моими, когда придут, – попросила Ира соседку по квартире, позвонив с работы.
Соседка работала по графику: сутки – через трое, поэтому в дневное время частенько была дома.
– Не беспокойся, все будет тип-топ. Не впервой. Я пирожки собираюсь печь, еще и тебя накормлю. Посидим вечером?
– Посидим. Если сюрпризов не будет…
– Что, опять Виктор буянит?
– Пока нет. Но где он – не знаю.
– Ой, Господи, за что же тебе наказание-то такое?!
– Все, Галя. Потом. Я ж на работе…

Когда Ира пришла домой, муж спокойно храпел в их спальне. Женщина поспешно открыла форточку и выскочила из комнаты. Запах перегара был невыносимым.
– Ну, хоть жив, здоров, – подумала она, – морги обзванивать не придется.
Соседка в это время помогала девочкам делать домашние задания.
– Чтобы я без тебя и делала? Спасибо огромное! А Виктор давно явился?
– Как обычно. В пять. Сказал, что на работе там что-то обмывали.
– Понятно… – тяжело выдохнула Ира.
– Я пошла. Если что, звони, – сразу засобиралась домой Галя.

Вечером «посидеть» не получилось. Виктор, проспавшись, был темнее тучи. Такое настроение не раз оборачивалось скандалом, иногда и с рукоприкладством. Ирина зашла к Гале предупредить, что муж не в духе.
– И долго ты это терпеть собираешься? – возмущенно спросила Галя.
– А что делать? Семью разрушать?
– Семью не разрушишь, так жизнь свою разрушишь. Ты посмотри на себя в зеркало! Одно страдание в отражении.
– Я собираюсь поговорить с ним. Но поможет ли?..
– Не поможет. В свое время и я мучилась, как ты.
– Вы разошлись, помню.
– Точнее – нас развели.
– Как это?
– Я об этом никому не говорила. Тебе – первой признаюсь, потому как жалко мне тебя.
– Ты это о чем?
– А о том! Надоело мне запои мужнины терпеть, поехала я к бабке за город и… все. Он ушел и больше в моей жизни не появлялся. А до этого никак не хотел в покое оставить…
– Так что, это бабка сделала?
– Ну, да... наверное. Я, как на свет народилась: сына выучила, сама себе хозяйкой стала. В тишине и покое живу.
– А любовь?
– Ой, не буди лихо, пока оно тихо… Для меня тогда все мужики сразу умерли. Навсегда! У тебя, что ли любовь сейчас? Одни страдания. Неизвестно, с кем гуляет и какую заразу домой принесет. Прости дуру за правду.
– Да ладно. Все так, только нельзя к бабкам ходить за таким. Говорят, грех это.
– Грех?!! А вот так жить и ничего не предпринимать, это не грех? Твои дочки смотрят на отца, потерявшего человеческий облик – это нормально?
– Нет, не нормально. Умеешь на больную мозоль наступить…
– Я – свой человек для вас. Плохого не посоветую. И не выношу сора из избы, поверь, да только слухи все равно по соседям ползут…
Ира тяжело вздохнув, продолжила.
– Я завтра в церковь пойду, может, подскажут что…
– Вот и правильно. И попроси, чтобы послали к старцу в монастырь, раз к бабке не хочешь. Я слышала, есть в наших краях один такой – прозорливый.
– Ладно, попрошу. Пойду я, кабы там чего не натворил… Злой, что опохмелиться в доме нечем.
– Иди-иди… Хоть детей пожалей, если себя не жалко!

Разговора с мужем не получилось, но причина злого настроения стала ясна. Виктора уволили с работы. Это был крах для семейного бюджета. Вторая ночь без сна вымотала Иру еще больше. В полуобморочном состоянии она, взяв отгул, пошла в церковь. Стоять на молебне не смогла. Слезы жалости к себе, к детям заглушили все ее самообладание.

Свечница отвела ее в какой-то укромный уголок, усадила на лавочку. Ира не сопротивлялась. Бросив туманящийся слезами взгляд на стену, она увидела перед собой икону Божией Матери с младенцем Иисусом на руках.
– Пресвятая Богородица! Помоги выжить! Нет сил больше терпеть... – взмолилась мысленно женщина и снова расплакалась.

Когда молебен закончился, батюшка подошел к убитой горем женщине, но она спала, привалившись к стене. Будить не стали. Свечница взяла спящую красавицу под свою опеку. Разговор со священником состоялся, когда она проснулась. Ире и просить не пришлось дать адрес старца. Отец Александр сам ей предложил сегодня же поехать в монастырь.

Загородное маршрутное такси останавливалось недалеко от церкви. Ира решила взять с собой и дочек. Узнав, что соседи едут к старцу, Галя засобиралась тоже. Так, вчетвером, заполнив своим присутствием все свободные места в маршрутке, они тронулись в путь. Ехать пришлось полтора часа. Всю дорогу девочки мирно беседовали с Галей, а Ира опять провалилась в сон. Чувствовала она себя побитой собакой.
– Не заболеваю ли я? – подумалось ей.
С той же мыслью она переступила порог монастыря. О поведении мужа почему-то больше не думалось, как будто ангел-хранитель отключил ее от этой тяжелой темы.

Старец сначала поманил пальцем девочек. Благословив их, позвал и маму. Ира, затрепетав, переступила порог кельи монаха. Она ничего не смогла рассказать ему, все слова утонули в новом потоке слез.
– Помогите мне… нам… – только и выдавила она из себя.
– Да разве такое в силах человеков? – улыбаясь одними глазами, проговорил старец. – Ты вот сегодня просила помощи у Богородицы?
Ира оторопела. Такого вопроса она не ожидала.
– Д-да, просила.
– А почему раньше к Ней за помощью не обращалась?
– Не знаю… Как-то в голову не приходило.
– Понятно. Лукавый отводил, значит.
Ира даже перестала плакать, пытаясь понять ответ и решая, что еще ей такое сказать, чтобы старец проникся ее бедой. Старец заговорил сам.
– Пойдешь к тому же батюшке. Что скажет, то выполняй. Мужа не прогоняй. Грех на душу не бери лишний. Итак, их на тебе – предостаточно. Все. Иди. А та, что с тобой приехала, пусть катится обратно! Путь в келью мою – через Церковь, и не иначе!
– Я скажу ей. Спасибо Вам…
– Иди, иди. Да почаще к Богу с просьбами обращайся!

Галя очень расстроилась, что ее не принял старец, посокрушавшись немного, да практически всю обратную дорогу, она захлопнула за собой входную дверь. Вздохнув с облегчением, Ира с дочерьми тоже вошли к себе в квартиру.

– Вы где это были? – абсолютно трезвым голосом спросил муж.
– В монастырь ездили к старцу одному.
– Предупредить не могла? Я же волнуюсь за вас! Мало ли что...
Похоже, сам Виктор удивился своим словам.
– Голодные? Я там картошки нажарил. Будете?..
– Будем, мы есть хотим! – хором ответили дочери.
Ира поспешила увидеть это собственными глазами: неужели сам приготовил? Такое только в первый год их совместной жизни было. Она сразу поверила в то, что старец сделал чудо, изменив Виктора. Но через пару дней, после неудачных поисков работы, муж снова явился домой в сильном подпитии.
– Неужели, все снова по новой? – испуганно думала жена.
Она еле дождалась выходных, чтобы выполнить то, что сказал сделать старец. После воскресной литургии в церкви Ира рассказала отцу Александру о встрече со старцем. Батюшка сказал ей купить молитвенник и показал, какие молитвы и когда ей нужно читать, чтобы исповедаться в грехах и причаститься. Ира ужаснулась их количеству, но пообещала выполнить все.

Через неделю это свершилось, она впервые в жизни исповедалась, впервые в жизни причастилась. Соседка тоже пришла с ней на воскресную службу посмотреть на этот ритуал. А вот когда женщины выходили из церкви, Галя лицом к лицу столкнулась со своим бывшим мужем. Сначала ей даже показалось, что это и не он вовсе. Такой у него вид был благородный и умиротворенный.
– Здравствуй, Галя. Чего испугалась? Или не признала?
– З-здр-равствуй, Миша. – Голос у нее заметно дрожал. – Ты, п-правда, сильно изменился. Где обитаешь-то? С тех пор… ни разу тебя и не видела. Пять лет уж прошло…
– Не пять, а шесть. А обитаю я у мамы. Где же ещё мне быть? Старенькая стала, теперь я ей помогаю. Она меня тогда, когда с тобой расстались, в прямом смысле, с того света вытянула. Я же и жить уже не хотел, кому нужен калека?
– Ка-ле-ка? – удивилась Галя.
– А ты не знала? Вторая группа инвалидности теперь у меня на всю жизнь. Я же в аварию в тот самый вечер попал. Два месяца врачи по частям собирали. А как собрали, мать на такси отвезла к духовнику моему нынешнему в монастырь. Душу-то, оказалось, еще труднее собрать, чем кости. До сих пор нет-нет да завою волком…
– Это из-за меня?
– Да нет. Из-за грехов моих тяжких. Ты же не жила со мною, а мучилась. Да не волнуйся ты так. Прощаю я тебя за то, что к бабке той обратилась… Сам виноват был.
– А т-ты откуда знаешь? Я ж никому…
– Значит, правду старец сказал. А я все сомневался…
– Прости меня, Мишенька!
– Бог простит. А я уже простил. Сказал же. Тяжела для меня встреча эта. Бывай. Пойду я.
– Миша, прости, я же не думала, что…
Миша пошел, более не оборачиваясь. Галя, глотая слезы, выскочила из церкви и побежала догонять его…

После тех событий прошел год. Ирин муж за это время поменял три работы, и все из-за пьянства, но ночных загулов больше себе не позволял. Видимо, осознал-таки свою вину перед семьей. Ира неустанно молилась за спасение его души, но все равно процесс очеловечивания проходил невыносимо тяжело.

Очень помогал в деле духовного оздоровления Михаил (они с Галей теперь жили душа в душу). Он, не считаясь со временем, все пересказывал и пересказывал притчи, главы Святого Евангелия, да пояснял их сокрытый смысл. А Виктор, будучи промозглым атеистом, каждый раз вступал в споры.
– Не могло такого быть, потому что Дарвин…
И так далее, и так далее. Но споры – это уже была победа! Михаил как-то так объяснял, что все опять становилось на место. Божие слово, понятие «грех» все увереннее входили в бывшего атеиста. Он уже соглашался, что полезно для души время от времени снимать эти самые накопленные грехи, а это значит каяться, а это значит исповедоваться! А исповедоваться где? В церкви.
До выздоровления остался один шаг… к БОГУ!