А почему так происходит?
Ведь были «не разлей вода»,
Потом всё доброе уходит
И исчезает в никуда.
Демель Валентина[1][1] Екатеринодар. Февраль 1910 года. Улица Посполитакинская. № 67 Сыскное отделение. Поздний вечер
Алексей Иванович Уходов вертел в руках донесение, хотел было подшить его в тонкую папку «Уголовного дела», но решил перечитать его в очередной, бог знает в какой раз.
«Вчера вечером, Елизаветинской улице, прохожими был обнаружен труп. Как установили, прибывшие на место происшествия, полицейские чины, убитым оказался — некто Ховченко. Смерть наступила в следствии размозжения головы, несчастного, не найденным не месте преступления, тупым предметом.»
Заместитель начальника сыскного отделения, аккуратно подшил документ в папку, в очередной раз с тоской посмотрел на большие настенные часы, висящие в углу комнаты, и поднялся чтобы, наконец, отправиться домой, но передумал, сел на стул и взяв чистый лист бумаги, стал сочинять план раскрытия преступления:
1) Завтра, прямо с утра, получить всему личному составу незамедлительно встретиться со своими осведомителями, проживающими на этой и близлежащих улицах. Может кто из них, что-то видел или от кого-нибудь что-то слышал.
2) Дать задание сотрудникам, дабы они обошли все дома (в районе преступления) и опросили жильцов.
3) Самолично осмотреть труп, на предмет определения силы удара и роста убийцы. (Левша— правша?)
***
Лишь после этого, Уходов покинул здание Сыского отделения и подняв цигейковый воротник, поспешил домой. Чтобы хоть на время выкинуть из головы мысли о произошедшем преступлении, он стал вспоминать различные события из своей прошлой жизни.
***
Тридцать семь лет назад он появился на свет далеко от Кубани, правда, на берегу другой реки — Волги в Нижегородской губернии. Как сын обер-офицера и православного вероисповедования, обучался в областной гимназии, правда, только до пятого класса, ибо семья перебралась в Тамбовскую губернию.
Восемнадцатилетним парнем был зачислен в штат Тамбовского городского полицейского управления простым канцелярским служителем. Почти полгода занимался исключительно бумажно-чернильными делами. Донимал всех, кого мог, доказывал, увещевал: «Вся эта канцелярская рутина – не моё». Больше всего он тогда докучал полицмейстеру. При каждой возможности пытался доказать, что уже вполне созрел для полновесной полицейской службы. И, таки, убедил. Начальник доложил наверх о молодом «настырныше»[2].
Через некоторое время пришло распоряжение от самого Тамбовского губернатора, — «Откомандировать «для занятий» к земскому начальнику 8-го участка Кирсановского уезда. Так, находясь на самой что ни есть «земле», он начал постигать азы сыскной науки…
Четыре года он кочевал с одного места на другое, губернское начальство затыкало им в полицейском механизме прорехи, пока не был произведён в чин коллежского регистратора[3] – и стал титуловаться «Ваше благородие».
Восемь лет назад был пожалован орденом Святого Станислава 3-й степени и, правда, через некоторое время, смог-таки добиться перевода на Кубань, - о тёплых и благодатных краях он грезил давно. И причины к тому были, и чрезвычайно важные. Женился рано, и также рано овдовел. На его попечении остались трое деток, мал мала меньше. А где легче прокормить и вырастить детишек? Конечно же в тёплых краях.
Вот и отправил, не надеясь на удачу прошение в канцелярию начальника Кубанской области о переводе в полицейскую службу. На любую вакансию.
***
Уходов хотел продолжить поход в своё прошлое, но пред ним неожиданно выросла входная дверь его дома и тяжело вздохнув, он, силой, толкнул её, открывая путь в тёмный коридор.
Три дня спустя
Алексей Ивнович всё больше хмурился, выслушивая доклады своих подчинённых.
Всё как обычно, жильцы домов ничего не слышали и не видели, «сексоты»[4] непонятно за что, получают свою зарплату. Мотив убийства остаётся не выясненным, кому и чего не годил убиенный — неведомо.
Но вдруг до его слуха донеслось:
—Мною околоточным надзирателем Онуфриенко, в ходе дознания выяснились некоторые подробности этого тяжкого преступления. Так слесарь чугунно-литейной мастерской Сушкина, некий Ленька Матвиенко, двадцати пяти от роду, некоторое время назад прохаживаясь в Городском саду, свёл знакомство с некоей Елизаветой Котковой, и меж ними возникли некоторые чувства. Меж тем родители девицы, разузнав о материальном состоянии будущего потенциального родственничка, просветили дочь, что у ейного ухажёра за душой ни гроша, и посему они впредь запрещают с ним встречаться.
Уходов хотел остановить заказчика и приказать тому, кратко изложить информацию, непосредственно относящуюся к делу или замолчать и дать возможность выступить другим, но почему-то передумал и продолжил слушать.
А Онуфриенко промочив горло стаканом воды продолжал:
— Об этой печальной новости стало известно Лёньке, и тот моментально уволился из мастерской, и в целях заработать денег на женитьбу быстренько отправился в город Новороссийск, прихватив с собой своего товарища Владимира Ховченко, проживавшего в Екатеринодаре с родителями на Кузнечной улице в большом собственном доме. Но тому тяжёлая работа в порту с утра до ночи совсем не понравилась, и вскорости он засобирался домой, так сказать, под родительское крылышко. Матвиенко же, прознав про это, написал любимой девушке письмецо и велел товарищу вручить его лично в руки незабвенной Елизаветушке. Тот, прибыв в город, тут же отправился выполнять просьбу дружка и… сам, как говорится, втюрился в эту особу.
Не откладывая дело, в долгий ящик, принялся за барышней ухаживать и, быстренько предложил ей руку и сердце. Родители девушки опять провели проверку благосостояния женишка и прознав, что у того имеется родительский дом, тут же дали своё согласие на благословение, разумно полагая, что этот молодой человек — вполне подходящая партия, в противовес голодранцу Лёньке.
Назначили день свадьбы. Слух о ней, знамо дело, долетел до Новороссийска и Матвиенко, который, бросив работу, сорвался в Екатеринодар. Меж парнями состоялся серьёзный мужской разговор с выяснениями отношений. Возможно, дело этим бы и закончилось, но нахальный Лёнька предложил себя в качестве шафера[5] на предстоящей свадьбе. Однако Ховченко наотрез отказал бывшему товарищу в просьбе, упрекнув того, что слухи о том, что он раньше ухаживал за его невестой, всё ещё гуляют по городу, а посему он не только не будет шафером, но и, вообще, ему не след появляться на их свадьбе!
Понятное дело, Ленька затаил обиду и решил отомстить…
— Короче! — не выдержал Алексей Иванович, — хватит лирики, ведомо ли тебе, сам Лёнька укокошил бывшего приятеля или кто помог?
— Не знаю, Онуфриенко опустил голову, — только по местам жительства не нашли мы ни Матвиенко, ни даже, Коткову. Выходит — убёгли оба, после смертоубийства.
Прошла ещё неделя
Несостоявшуюся супругу, по наводке сексотов, отыскали на хуторе, близ города. Скрывалась там, у дальних родственников.
***
Самолично проводя дознание, Алексей Иванович, никак не мог добиться от девушки каких-либо показаний. Елизавета раз за разом отрицала свою осведомлённость о том, кто убил её жениха. А Уходов спешил, вызывал её на допрос и утром и вечером, понимая, что Лиза ему врёт, тянет время, полагая, что этим самым даёт возможность убийце или убийцам уехать как можно дальше.
И настал день, когда ему на стол положили то, что он так давно ждал — отчёт экспертов, в котором чёрным по белому было написано:
«Женский след, оставленный на месте преступления, полностью идентичен слепку с подошвы сапожек с ноги девицы Коткой, отобранных при её задержании.»
***
После предъявления ей доказательств неопровержимо подтверждающих её нахождение на месте во время убийства, девушка разрыдалась и дала признательные показания.
Из протокола допроса девицы Елизаветы Котковой:
Ленька решил, как следует, проучить бывшего товарища. Для этого он обратился за помощью к известному в Екатеринодаре хулигану Никите Рулько. Тот поначалу отказывался, но за хорошее вознаграждение — согласился.
В начале февраля вся четвёрка встретилась на Елизаветинской улице.
Поздоровавшись со своим бывшим товарищем, Лёнька задержал его руку в своей, и стал разворачивать в нужное направление. В этот момент Рулько подкрался сзади и нанёс удар шкворнем[6] по голове несчастного и убил того наповал.
Увидев это, я убежала домой, потом уехала на хутор.
На заданный мне вопрос: — Где оба преступника?
Отвечаю — они на время залегли в притоне, а где находятся сейчас мне не ведомо.
***
Резолюция на протоколе:
«Девицу до дому, до суда не отпускать! Оставить в Дубинской тюрьме, под тщательным надзором совершившие душегубство один раз, пойдут на него вновь. Она теперь опасный свидетель!»
***
Алексей Иванович как в воду глядел. Через некоторое время Леньку Матвиенко арестовали неподалёку от тюрьмы. По всему видать, хотел каким-либо образом вызволить на волю свою возлюбленную, а может быть и … наоборот. Теперь за давностью лет, правду уже и не узнать.
***
В ходе следствия установили, что соучастника убийства разыскивали не только полицейские, но ещё и жандармы за политические дела:
1) принадлежал к партии анархистов-коммунистов,
2) участвовал в экспроприациях и был лично знаком с Александром Морозовым[7].
В их «контору» его «С большой радостью» и передали.
***
Сотрудники сыскной полиции отыскали и Никиту Рулько, правда, не его самого, а лишь его могилу. Умер за несколько дней до предстоящего ареста, от чахотки и разгульного образа жизни.

---

[1] — Источник: https://poembook.ru/poem/598108
[2]— https://rkuban.ru/archive/rubric/na-perekrestkah-istorii/na-perekrestkah-istorii_3717.html?ysclid=lru684g3qc882940429
[3]— низший гражданский чин XIV класса Табели о рангах.
[4]— секретные сотрудники.
[5]— представляет себя на свадьбе в качестве церемониального опекуна жениха и невесты. Развлекает гостей, иногда в течение нескольких часов
[6]— прочный стержень, который являются и силовой деталью, и осью поворота деталей с шарнирным соединением. Ещё около 60 лет назад шкворни активно использовались в автомобильной индустрии, но к нашему времени их заменили шаровыми шарнирами.
[7]— Застрелившим правителя канцелярии начальника Кубанской области С.В. Руденко