Воскресенье, 12 сентября 2021 17:24

Об Отечестве Русь и Владимире Дале ученикам Луганской Гимназии №7

Автор
Оцените материал
(2 голосов)

1 сентября 2021 года руководство Гимназии иностранных языков №7 имени В. И. Третьякевича доверило в 9-10 классах провести первый урок «Моё Отечество — Русь» Луганским писателям и поэтам Межрегионального союза писателей: Наталье Мавроди, Марку Некрасовскому, Татьяне Васильковской, Любови Парамоненко и мне, Светлане Тишкиной.

Мы с удовольствием откликнулись на приглашение. Начало учебного года — это всегда праздничное событие, несмотря на то, что сразу за ним наступают многие будни, требующие от школьников полной самоотдачи для освоения сложной многопрофильной школьной программы.




Мы, писатели, стояли на школьной линейке и любовались подрастающим поколением. Какие же они все красивые, нарядные, умные, одухотворённые и весёлые! И концерт подготовили не просто так, а с большой любовью. Рядом с ними находились педагоги, радующие родителей внимательным отношением к детям и слаженностью действий всего коллектива.




Не знаю, как дети и учителя, а я лично очень волновалась. Выступать перед детьми мне приходилось много раз, но вот, чтобы полный урок провести, такое случилось впервые.

И вот этот  момент настал. Меня провели в классную комнату, представили и передали слово.

Поздравив юношей и девушек с началом учебного года, созналась сразу:

— Я не педагог, не учитель, я только писатель — автор исторической пьесы о В.И. Дале «Напутное на все времена». В Луганской Народной Республике 2021 год в честь 220-летия со дня рождения великого земляка объявлен годом Владимира Даля. А что сделал этот человек в своём далёком XIX веке такого, что мы помним и чтим его в нашем XXI веке? И не только на малой родине о нём помнят, а помнит и благодарно ему всё наше огромное Отечество — вся Русь! За что же такая честь?

Ответ девятиклассников не заставил себя ждать:

— Владимир Иванович Даль создал «Толковый словарь живого Великорусского языка».

Вот так мы и познакомились с учениками.

Я рассказывала гимназистам, что Владимир Даль, Казак Луганский — писатель, этнограф, лексикограф родился 22 ноября 1801 года в посёлке Луганский завод Славяносербского уезда, Екатеринославской губернии Российской империи.

 

 Школьникам интересно было узнать, каким образом молодой офицер, военный врач Владимир Даль пополнял свой словарный запас, записывая богатство народное с его многообразием в многочисленные тетради. Он долгое время находился среди солдат и офицеров, призванных на службу с самых разных уголков Царской Империи, они-то и помогали ему в непростом деле сохранения русского языка.  Зачитывала я небольшие отрывки из своей пьесы, в том числе, о военном лагере под Сливно во времена Русско-турецкой войны*, о первой встрече В.И. Даля и А.С. Пушкина**, на которой Александр Сергеевич получил в подарок книгу сказок Казака Луганского «Пяток первый». Узнав, что Владимир Иванович собрал уже 20 тысяч слов и значений к ним, предложил не бросать начатое дело, а создать, прославивший впоследствии Даля, такой нужный нам, современникам, Толковый словарь русского языка. Не забыла я прочитать и своё стихотворение «По улице Даля».

 

***

По улице Даля безлюдной бреду,

Как будто листаю обратно столетья,

Мой город сберег сквозь огни лихолетья

С колоннами старых домов череду.

 

Луганск наш посёлком рабочим был встарь,

Провинции центр влёк господ для прогулок.

Сегодня – уютный музей-переулок

Хранит повесть жизни – Толковый словарь.

 

По крови датчанин стал русским судьбой,

Собрал воедино Руси диалекты –

Народный язык, в поколеньях воспетый,

В основу собраний положен тобой.

 

Не яркость столиц, а провинции свет

Тебя воспитал гражданином Отчизны.

Музей сберегает тома, что при жизни

Издал, как этнограф, писатель, поэт.

 

О чём призадумался, памятник-Даль?

И в камне ты светел своим благородством.

Сидишь величаво, с завидным упорством

Сквозь время уверенно смотришь ты вдаль.

 

Кладу я цветы на крутой пьедестал.

За труд твоей жизни прими уваженье.

Ты в памяти многих живёшь поколений —

По праву хранителем древности стал.

 

Так уж, наверное, было предопределено свыше, что автор «Толкового словаря живого великорусского языка», сын датчанина и немки, родился в нашем славном городе Луганске.

 

«Доброму добрая память», — гласит народная мудрость. Именно такую

память оставил о себе В. И. Даль.

 

В конце урока я прочитала несколько авторских стихотворений, посвященных нашей общей Родине — Святой Руси. Заметила, что удивила школьников, назвав украинский язык русским. По Далю так и есть — тот язык, который после Великой Октябрьской революции стали называть украинским, а до этого называли малоросским, это не что иное, как южный диалект русского языка. Спроси в IXX веке селянина, говорившего на таком языке, он скажет, что говорит на русском языке. Ну и что, что есть другой русский диалект. Люди еще сто лет назад украинский-малоросский диалект называли русским языком. И были правы!

Надеюсь, не только это удивило и запомнилось ученикам девятого класса, в котором я проводила свой первый в жизни урок. Я очень старалась поделиться с ними моей любовью к Родине, к её истории, к её людям.

Прощаясь с учениками, я задала вопрос:

— Для чего вы углублённо учите иностранные языки?

Ответы были разными. Кто-то сказал, что для карьеры, другие сказали, чтобы легче адаптироваться в любом обществе. Конечно, говорили, что знание языков нужно для общения в интернете с иностранцами, и для того, чтобы не потеряться в туристических поездках. Всё правильно. Всё так. Но пришлось подсказать ещё один ответ:

— Знание языков нужно для того, чтобы, как и В.И. Даль, с честью служить Родине. Любимая наша Держава может закинуть любого из вас в любую точку Мира, но, где бы вы не находились, вы сможете с честью служить своей стране. Знание языков в этом случае вам очень даже пригодится.

 

Принимали нас в Гимназии №7 очень радушно. Шикарные букеты цветов подарили на прощание. Я подарила в ответ альманах «Свете Тихий» — «Святыни сердца». Надеюсь, Луганские писатели смогли порадовать школьников своим творчеством. Спасибо Администрации ЛНР и руководству гимназии за такое доверительное сотрудничество, внимание к писателям и своим воспитанникам.

 

Член МСП и СП России Светлана Тишкина

 

            *1829 год. Под Сливно. Война с турками.

(3 сцена пьесы «Напутное на все времена»)

 

Армейский загон для лошадей. Только что привезли новых. Казаки объезжают их, учат новобранцев. Слышны характерные окрики, команды, щелчки хлыстом. Даль стоит со своей записной книжкой в руках и с интересом смотрит на лошадей. Рядом с ним – казачий хорунжий.

 

      Даль.   Эх, красавцы! Смотрел бы на них и смотрел… А скажите-ка мне, господин Хорунжий, кроме вороной да гнедой, какие ещё масти знаете?

      Хорунжий.   Ну, этот вопрос ко мне! Каких только не бывало на моей памяти! Барышники конским мастям завсегда свои названья давали. Вона, под моим казаком Ванькой, будто вороная с подпалинами – караковая, стало быть, по-нашему.

А вот, скажем, слыхал за подвласую? Это когда караковая, только с большими подпалинами.

            (Даль кивает и старательно записывает в записную книжку слова).

      Хорунжий. Бурая – это как бы, вся искрасна-коричневая, а навис (хвост и грива) потемнее. Игреняя посветлее будет, рыжая, а навис белесоватый.

       Даль. Игреняя? Не слышал о такой, а каурая – это не она же?

       Хорунжий.   Нет. Чуток не такая. Каурая – рыжая впрожелть. Ещё Саврасая… это та, что вам, сударь приглянулась давеча, стан тот же, токмо навис и ремень черные. Соловая ещё бывает, желтоватая, навис белесоватый.

        Даль.   Да-а-а. И ведь все похожи. Попробуй распознать.

        Хорунжий.   Это поначалу, потом не ошибёшься. Можно и отличные от них… Вот Серая, например, сплошная смесь белой и темной шерсти, навис такой же; молодая, бывает в яблоках и серо-железовая, под старость вся белеет. Красивая животина… (Произносит мечтательно). Был у меня такой конь… Эх, не уберёг. Мою смерть на себя принял. На дыбы вскинулся, а тут… Турки клятые… Война, словом, не мамка, тяжела её лямка…

         Даль (Соглашаясь). «Хорошо про войну слышать, да не дай Бог её видеть». Понимаю, потерять коня в бою, как друга лучшего лишиться. Хорошо, что сам жив остался… (Задумывается). С одного бока чума людей косит, с другого – война…          

          Хорунжий. И то верно. «Живешь – не оглянешься, помрешь – не спохватишься». Как вспомню то сражение, сколько наших там под Кулевичами полегло… Так вы тогда среди нас и были!

            Даль. В самой гуще и был. Верно. Такого вовек не забыть… Та битва исход компании всей предрешила, как говорят наши генералы. «Видел тысячу, другую раненых, которыми покрылось поле и которым на первую ночь ложем служила мать-сырая земля, а кровом небо, толкался и сам между ранеными, резал, перевязывал, вынимал пули, мотался взад и вперёд, поколе наконец совершенное изнеможение не распростёрло меня среди тёмной ночи, рядом со страдальцами…».

           Хорунжий (с пониманием качает головой). Тяжко пришлось, что и говорить… В котору сторону воюем, в той и горюем. (Помолчав немного) Ах, да! Вспомнил, ещё розовая масть бывает или красно-серая, с небольшой красниною. Сивая ещё, когда вороная с проседью, навис такой же и посветлее. Ох, уморился, сразу всех и не назовёшь. Я ещё повспоминаю, пришлю Григория (кивает в сторону помощника) с названиями. Знаю, что вы охочий до слов новых, рад угодить…

             Из загона слышатся крики, глухой удар. Это одна из кобыл скинула солдата. «Лекаря! Лекаря позовите! Да вон он! Владимир Иваныч! Беда!» Даль прячет тетрадь, перелезает через загон и спешит на помощь. Хорунжий – за ним. С восклицанием «Ванька мой убился! А ну, расступись! Доктора пропустите!». Григорий спешит следом.

              Команды хорунжего: «Носилки с лазарета! Быстрее, ядрена вошь!», «дощечки да бечеву захватите! Ванька наш ногу переломал…», «Турки в бою не одолели, так здесь, в лагере кобыла скинула…», «Пришла беда – отворяй ворота». Помощник и ещё один солдат несут Ваньку на носилках, видна его нога, лежащая между двух дощечек. Даль идёт следом, вытирая о материю руки. Хорунжий их догоняет и идёт рядом с носилками. Носилки заносят в палатку полевого госпиталя. Даля окликают у входа.

Несколько других казаков с сияющими лицами подбегают к Далю.

          Казак 1.  Владимир Иваныч!  Владимир Иванович! Погодьте! (Отдышавшись).  Нашёлся!!! Верблюд ваш нашёлся!!!

          Даль.         О-о-о, хороша новость! Ежели и груз мой бесценный – тетради с записями целы и невредимы остались…

          Казак 2.    Так и есть! На одиннадцатый день мы-таки нашли его, отбили горбатого у турок. Целы бумаги!!! Все ли, нет, вам судить, но мешки полные.

          Казак 3.    Даже кларнет генеральский не тронул неприятель… Целёхонек!

          Даль.    Вот это подарок! Вы не верблюда, вы мне десять лет жизни великотрудных вернули, да ещё полгода (самые урожайные, походные)!!! Богатство народное не понадобилось неграмотным туркам – какая удача! Во век не забуду! Благодарен вам! (кланяется казакам)

          Казак 1. Да нам и самим радостно, что уважаемому человеку пособили… В народе говорят: мал сокол, да на руке носить; велик верблюд, да воду возить. А наш горбатый водовоз – дороже царского сокола оказался!

          Даль.    Хочу, да не могу сам бежать за поклажей. Ваню кобыла покалечила, пошёл я к нему. Не в службу, а в дружбу, принесите тетради, какие найдёте сюда, остальное – подождёт.

          Казак 2. Не беспокойтесь, работайте, лечите больных да раненых. Всё, как надо, исполним!

 

Даль спешит в палатку военного госпиталя. Казаки с воодушевлением идут выполнять его просьбу. Через время приносят поклажу, заносят в палатку и уходят.

 

Вечереет, Даль выходит из палатки. Устало расправляет плечи. Видны отсветы костра. Солдаты отдыхают, поют песни. Им вторят вездесущие сверчки.

Даль с удовольствием вслушивается в народные напевы.

 

               Шли-прошли обозы,*

               За обозами матросы,

               Они шли-прошли слободою,

               Звали Дуняшку с собою:

               Пойдем, Дуняшка,

                 Пойдём с нами:

                 У нас, Дуняшка,

                 Жить привольно,

                 Работать у нас охотно,

                 У нас домы все каменные,

                 Текут речки медовыя,

                 У нас горы восковыя,

                 В горах камни дорогия.

              – Не обманывайте, солдаты,

                 Я сама про всё то знаю:

                 У вас домишки-палатки,

                 У вас горы – земляныя,

                 В горах камни все простыя,

                 Текут реченьки слезовыя.

 

              * - (песня тягольная, записана г. Туриным. Песни собраны П.В. Киреевским и изданы Обществом любителей русской словесности в 1864 году).

 

Мимо проходит солдат. Даль его окликает:

            Даль.    Петро, ты что ли?

            Петро.   Я, господин доктор. Вы ещё работаете? Устали небось. Раненых много?

            Даль.    Много, Петро, много раненых. Устал я, верно подметил, но и радость у меня превеликая! Казаки моего верблюда с поклажей отбили! Вот, письмо другу в Дерпт написал, Николаю Пирогову. Отправь с первой оказией, радостью о находке с ним хочу поделиться…

             Владимир Иванович отдает письмо.

             Петро.   Не извольте беспокоиться! Завтра же с обозом и уйдёт. Я прослежу.

              Даль благодарит его. Он уходит. Владимир Иванович идёт на звуки песни.

              «Весело потрескивает костер. От дымящегося котла вкусно тянет кулешом – жидкой кашей, приправленной салом. Вокруг костра теснятся солдаты. Один выгребает кашу деревянной ложкой из походного котелка. Другой, расстелив на земле шинель, старательно режет хлебный каравай на равные доли. Третий ловко выхватил из костра пушисто-серый тлеющий уголек и, перебрасывая его с ладони на ладонь, раскуривает трубку- носогрейку. Даль устраивается прямо на траве; скрестил ноги по-турецки, раскрыл на коленях тетрадь в кожаном черном переплёте». Солдаты просят Даля.

             Солдат.    Владимир Иванович! А правду говорят, что вы сами видели, как наш казак двенадцать турок в бою в плен взял?

             Даль.   Хитришь, Поликарпыч. Я при вас уже рассказывал эту историю.

             Солдат.   Хитрю, Владимир Иваныч, верно, но вы так складно всегда рассказываете… Расскажите тем, кто не слыхал. Порадуйте солдатушек.

             Даль.   Хорошо. Слушайте. После Кулевчинского боя, когда турки уже никак не могли собраться с силами, а русские, наоборот, воспряли духом, это и случилось. Я своим глазам не поверил, когда увидел казака, взявшего в плен двенадцать турок. Самое странное, он оставил их в сёдлах, но скрутил им руки, а каждую лошадь крепко привязал поводком к хвосту впереди идущей. Вот она – русская смекалка! Сам же обвешался саблями, ружьями, пистолетами и ятаганами своих пленников. Этот немыслимый караван привлёк внимание штабных офицеров. Один из которых чуть не выпал из седла от хохота.

           Слышится одобрительный смех солдат.

         Даль закинул голову. Отдыхает. Но вот приходит Карп Власов, первый в полку весельчак, с ходу начинает потчевать товарищей шутками да прибаутками.

            Карп.   Ну, солдатушки, ну ребятушки! А что приуныли-пригорюнились?

            Солдат.   О! Карпуша пришел, нам всем удача!

            Карп.   Удача, говоришь?

                         Удача – что кляча:

                         Садись да скачи!

                         Скачи да кричи!

  

                          Наш то Макар доселе гряды копал,

                          А ныне Макар в воеводы попал.

 

                          Лихо – не лежит тихо:

                          Либо катится, либо валится,

                          Либо по плечам рассыпается!

                           А добро – не лихо;

                           Бродит о мир тихо.

 

                           Сало было, стало мыло.

                           Я за кочан – меня по плечам,

                           Я за вилок – меня за висок.

 

                           Сбил, сколотил – вот колесо;

                           Сел да поехал – ах, хорошо!

                           Оглянулся назад –

                           Одни спицы лежат!

Солдаты смеются, в ладоши хлопают, просят продолжить.

  Даль едва поспевает записывать слова, прежде неведомые.

            Но вот Карп оступился, выругался в сердцах:

            Карп.      Чёртова лужа!

            Костромич.   Правда твоя, Карпуша. Ишь Калуга – сразу и не приметишь!

            Карп.   (Из Твери).      Нет, приятель, не согласен у нас в Твери калугой топи да болота называют… этой луже до болота далече ещё.

            Сибиряк.    (смеётся) Вот насмешили! Да кто ж не знает, у нас в Сибири Калуга – рыба красная, вроде белуги или осетра.

            Северянин.    Интересно сказываете, а у нас на севере, лужу ещё лывой называют.

            Даль.    Лы-ва? Я не ослышался?

            Северянин.   Всё так. Налило воды – вот и лыва.

            Даль.   (повторяет) лужа, калуга, лыва.

            Вятич.   Удивительно! Чудеса просто! А у нас на Вятке лывой называют лес по болоту.

            Мужик из Архангельска.  (Лениво). Лыва, брат, не лес вовсе, а трава морская, что после отлива на берегу остается.

            Даль.   А откуда вы родом? Говор ваш мне удивителен, не распознаю. А ведь умею различать откуда человек прибыл.

            Мужик из Архангельска.  Из Архангельска я! Вот откуда занесло судьбинушкой!

            Тамбовец.    (не дождавшись очереди, спешит слово вставить) А я из Тамбова! А у нас лужа – значит мочажина! Вот!

             Астраханец.     Не совсем ты прав, братец, не мочажина, а мочаг, но это такое озерцо на солончаках. Я из Астрахани. Так-то точнее будет. Знаю, что говорю.

             Пензенец.    У нас на Пензе – это болотце. Когда на болоте косят, сено мочажинником называют.

             Даль.    (повторяет) лужа, калуга, лыва, мочажина. Спасибо за науку! Но точку в этом ставить нельзя. Богат язык наш!

             Рязанец.   Есть у лужи ещё название – лузь!

             Даль.    (Удивляется). Да ведь лузь по-рязански и по-владимирски – луг, а не лужа. Даже песня есть «Во лузях, во зелёных лузях…».

             Рязанец.   Так я и есть из Рязани!

             Псков. По-рязански не знаю, а во Пскове лузь – лужа замёрзлая.

             Карп. (Из Твери).   Так и есть, а точнее – дорога обледенелая.

            Даль торопится, пишет. Слова густо заселяют тетрадь…

           

Разговор-спор затихает. Вновь слышится русская народная песня.

 

**Сцена 7

Санкт-Петербург, 1932 год. Даль решается посетить А.С. Пушкина, подарить свои сказки. Поздняя осень, но день выдался теплый, солнечный. Владимир Иванович решил идти пешком. Его окликает старый друг, приветствует.

           Друг.    Никак сам казак Луганский! Читал сказки твои! В восторге остался! Остер у тебя язык! Так им и надо, супостатам!

           Даль.     Спасибо на добром слове! Но не мои сказки это – народные. Мое только переложение. Жаль, мало разойтись успело. Жандармы все вынесли.

            Друг.    Слыхал, что арестован был… Да, дела – гнилые времена. А куда путь держишь? Может, махнём в гости ко мне? Приглашаю…

            Даль.   С удовольствием, но в другой раз. Иду к самому Александру Сергеевичу Пушкину. Хочу подарить, из оставшихся, экземпляр тех самых сказок. Давно жажду познакомиться с любимым поэтом. Василь Андреевич Жуковский много раз обещал нас познакомить, да никак не получается у него время выкроить. Всё в разъездах. Вот, решил сам в гости напроситься. Авось, повезёт, не выгонит, выслушает.

              Друг.    Да отчего же не попробовать?! Коли дома застанешь –  должен принять! Ну, желаю удачи! Это на Большой Морской?

               Даль.   Да. Слышал, что именно там Александр Сергеевич  поселился после женитьбы на Наталье Николаевне. Спасибо на добром слове! Удачного вечера!

              Приятели расходятся в разные стороны.

 

               Даль поднимается (на третий этаж). В прихожей слуга принимает у него шинель, идёт докладывать. Видно, что Даль волнуется. Он идёт по пустым, почти не освещённым комнатам. Вечереет. В следующей комнате он видит, как из-за стола поднимается Пушкин (Пушкин!) и делает ему шаг на встречу.  В глазах у поэта было столько приветливости и участия, любопытства и доброты, что сразу стало ясно: он очень рад гостю. Постепенно Даль успокаивается.

              Даль.    Александр Сергеевич, простите великодушно, решил подарить вам сказки свои. Очень мнение ваше интересует. Вы – любимый поэт мой… Да не только мой.

              Пушкин.   Спасибо, Владимир Иванович, проходите, чувствуйте себя свободно. За книгу – спасибо! С удовольствием почитаю.

      Пушкин прихрамывает на правую ногу. Он усаживает Даля в кресло, а сам устраивается на диване. Сунул подушку под бок. Левую ногу поджал, правую, больную вытянул бережно. Даль отметил легкое, изящное движение, которым Пушкин, садясь, откинул фалды фрака. Фрак был дневной, серо-голубой (сизый), не новый. Свежая сорочка была с широким отложным воротником, без галстука.            

            Пушкин.    Уж простите, замучил с осени «проклятый рюматизм»…

             Открывает сказки, выборочно читает отрывки.

            Пушкин.    (Читает вдумчиво). Сказка про Шемяку, судью неправедного, – у этого, где суд, там и расправа. За увёртки да проделки посадили Шемяку на воеводство, сделали «блюстителем правды русской»… Сидит Шемяка на почётном месте, правой рукой крестится, левую в чужие карманы запускает; а царь не всевидящ, бумага терпит, перо пишет, а напишешь пером, не вырубишь топором. Остро! Умно! (Восклицает в восхищении А.С.).

Вот и живём: «беда на беде, бедой погоняет, беду родит»… Очень хорошо!

           Перелистывает страницы, опять зачитывает отрывок.                         

           Сказка про чёрта-послушника Сидора Поликарповича, отправленного из преисподней к нам на землю. Сперва пошёл черт в солдаты, «думал переиначить всю службу по-своему, да и опростоволосился крепко»: на первом же смотру отделали новобранца «так круто и больно», что бросил и службу, и ранец, и ружьё, и суму, «удирал трое суток без оглядки»…

            Cмеётся.

            Просматривает всю книгу. Видно, что она производит на Пушкина колоссальное впечатление. Глаза у поэта блестят, он показался Далю очень красивым.

            Пушкин.    Сказка сказкой, а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. А как это сделать, – надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке. Да нет, трудно, нельзя ещё!

            Даль слушает, поражаясь… 

            Даль.   Точно так. Это справедливо!         

            Пушкин.    А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!

             Даль.   Спасибо, Александр Сергеевич, за мысли ваши ясные. Поразили вы меня! Подобное и мне на ум приходило…

             Пушкин.    А над чем сейчас работаете, Владимир Иванович?

             Даль.   Да вот, не знаю, как и описать дело всей моей жизни. С самого отрочества записываю я слова новые, да их толкование, что они обозначают. В багаже уже тысяч двадцать по тетрадям собрано. А всё началось с ямщика под Зимогорьевским ямом, разъяснил он мне тогда, как тучки замолаживают небо, да откуда пошло само слово ямщик, все с того же яма. Дальше – в походах военных по вечерам у солдатских костров грелся, с людьми из разных губерний Руси нашей необъятной разговаривал, слова да поговорки записывал. И сейчас продолжаю, не остановить уже, в привычку вошло…

               Пушкин.  (Внимательно слушает, но, не выдержав, перебивает Даля) Так сделайте словарь!

               Даль.   (Неуверенно переспрашивает) Словарь?

               Пушкин.   Ну да! Нам позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря. Не бросать же вам свои «запасы»!

                Даль.     (Радостно улыбаясь). Конечно!!! Как это я не догадался?!

                Пушкин.   Мы словно забыли, что творец языка – народ! Есть же у нас свой язык…

                Даль. (В запале перебивает Александра Сергеевича) Которого мы не знаем...

                Пушкин.   Вот именно. Так смелее же, смелее! Обычаи, истории, песни, сказки. (Поднимает подаренную книгу). Письменный язык от этого очень выиграет. Вам никак нельзя бросать словарь неизданным. Надобно довести его до конца.

                Даль.   Непременно доведу! Мне сейчас самому удивительно, что мысль о словаре не приходила мне ни разу в голову.

                Пушкин.    Ну, рано или поздно вы бы это всё равно увидели. Скажите, Владимир Иванович, это ваша первая книга? (листает сказки)

                Даль.     Да, первая. Скоро в типографии Греча выйдет ещё одна, техническая книжка «Описание моста, наведённого через Вислу», с приложением чертежей.

                Пушкин.  Удивили вы меня широтой ваших знаний. Рад был познакомиться. Приходите в наш литературный кружок, пора вам познакомиться с нашим вдохновителем Владимиром Федоровичем Одоевским.

                Даль поднимается, пора было и честь знать.

                Даль.   С удовольствием! Спасибо, что приняли, уделили внимание.

                 Пушкин. (На прощание).   Ваше собрание – не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое для нас дело. Вам можно позавидовать – у вас есть цель! Годами копить сокровища и вдруг открыть сундук пред изумлёнными современниками и потомками!

                  Даль.  Не могу поверить... Это такая честь для меня!

                     Обнимает Александра Сергеевича и расчувствовавшийся уходит.

                 Счастливым возвращается Даль от Пушкина к себе домой.

       «Идёт снег, крупные хлопья неторопливо кружатся над прямыми проспектами, тускло освещенными редкими фонарями. Даль поднял ворот (только нос торчит), навстречу ветру несется по Большой Морской».

              Даль.   (Выкрикивает в восхищении) «Вам можно позавидовать, у вас есть цель!» Каково? «Искал рукавицы, а они за поясом! Искал коня, а сам на нем сидит!» Ну и дела!!! «Лапти растеряли, по дворам искали: было пять, а стало десять…».

Даль останавливается. Присматривается.

              Даль.   Я же не в ту сторону полквартала отмахал… Вот это дал маху… Пустяки. Я – счастлив!!!

Повтором за ним следуют одна за другой крылатые фразы кумира:

    «А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!»

«Ну да! Нам позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря. Не бросать же вам свои «запасы»!»

«Ваше собрание – не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое для нас дело. Вам можно позавидовать – у вас есть цель. Годами копить сокровища и вдруг открыть сундук пред изумлёнными современниками и потомками!»

Прочитано 250 раз

3 комментарии

  • Комментировать Артём Миронов Четверг, 16 сентября 2021 12:24 написал Артём Миронов

    Светлана Эдвиговна, да, вышлите мне на электронку. Спасибо!

  • Комментировать Светлана Тишкина Четверг, 16 сентября 2021 10:55 написал Светлана Тишкина

    Спасибо, Артемий, что читаете, и читаете вдумчиво. Здесь опубликованы только 2 сцены моей горемычной, так и не поставленной на большой сцене, пьесы. Если будет желание, пришлю всю пьесу.

  • Комментировать Артём Миронов Среда, 15 сентября 2021 09:23 написал Артём Миронов

    Очень интересно было прочитать о Владимире Ивановиче Дале! Узнал много нового. Слава Богу, что у нас были такие люди - наша гордость. Составление словаря - великий труд, который стал делом всей жизни Даля. Спасибо, Светлана Эдвиговна! С поклоном.

Авторизуйтесь, чтобы получить возможность оставлять комментарии
Вверх
Top.Mail.Ru