1. И. Смольников "Путешествие Пушкина в Оренбургский край", В. Вересаев "Пушкин в жизни", В распечатке пьеса С. Тишкиной "Напутное на все времена"
2. В.И. Даль (1802-1873) . Портрет работы худ. А. Яковлева. 2001 год
3. А.С. Пушкин (1799-1837). Портрет работы худ. В.А. Тропинина. 1827 год
Преамбула
К теме этой публикации меня подвигла уважаемая писательница Светлана Тишкина, луганчанка, своим материалом "В.И. Даль и родной международный язык". По моей просьбе автор статьи выслала мне электронный вариант пьесы "Напутное на все времена", которая и стала опорой для первой части моей работы. С благодарностью Светлане Эдвиговне я предложила ей быть и моим соавтором.
...до чего смешно сказал Даль:"Каждый располагает собой
и временем своим, как ему лучше"! Будто не знал, будто
на себе не испытал, что человек лишь предполагает...
Предполагает, строит планы, не предвидит многих
событий, которые произойдут через несколько лет
и за тысячи. А они тут как тут, большие события,
они происходят своим чередом, и им оказывается дело
до каждого человека; они ломают и поворачивают его жизнь".
Владимир Порудоминский "Даль"
Пушкин и Даль. Два столпа русского языка. Современники.
Всего три встречи на короткой, в пять лет, общей дороге жизни...
Жизнь же каждого человека -- это дорога, которая уходит в даль...
У Владимира Ивановича Даля, его иностранная фамилия, имеющая северо-германское или скандинавское происхождение, по словам Владимира Порудоминского, автора книги "Даль" из серии ЖЗЛ, ощущается многими как прекрасное широкое и вольное русское слово.
А в переводе (дат. dal, нем. tal) на русский оно означает -- долина, казалось бы, ограниченное пространство.
Этот же человек вдруг представляется дубом среди той долины. Наверное, как в песне Алексея Фёдоровича Мерзлякова (1778—1830), тоже Даля и Пушкина современника:
Среди долины ровныя,
На гладкой высоте,
Цветёт, растёт высокий дуб
В могучей красоте...
1810г.
Считалось до поры, что отец будущего собирателя слов был обрусевшим датчанином... Пока однажды, в 1863 году, в Москве вернувшийся из тридцатисемилетней ссылки друг Даля декабрист Дмитрий Завалишин не рассказал ему следующее: "Нашел я в одном журнале прелюбопытную статейку, где говорится о некоем Дале, выехавшем из России в Данию. Так вот, внук этого Даля при Екатерине вернулся в Санкт-Петербург лекарем и принял русское подданство, сам не ведая, что приехал на родину своих предков". От изумления Даль не мог вымолвить ни слова. Прочёл статью и потом рассказывал друзьям, что он -- на самом деле русский. (Этот эпизод -- из книги Майи Бессараб "Владимир Даль")
В действительности -- носителями распространённой фамилии Даль являются жители многих стран (https://ru.wikipedia.org/wiki/Даль). И как оказалось, в том числе и в нашей: знаменитый актёр Олег Иванович Даль -- правнук В. И. Даля в пятом колене по боковой линии родства (http://prompter.narod.ru/artists/dal/vdal.htm).
И вновь о дорогах...
В пушкинское и далево время дорога входила в жизнь, становилась её частью.
По Далю -- пословица: "Печка нежит, а дорога учит".
По Пушкину -- стихи:
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?..
"Дорожные жалобы"
Как два путешественника по дорогам России, они обязательно должны были встретиться. И это случилось!
Удивительным образом сложились обстоятельства, что Пушкин и Даль в жизни встретились всего три раза. Какое же загадочное число "3" в русском языке! Не мудрствуя лукаво, забыв про треклятость нерадостных дел, будем считать число "3" счастливым, памятуя, что "Бог троицу любит".
А если по-простому? Оба были сказочниками! И число это -- сказочное.
1--3. Работы оренбургского графика А.Ф. Преснова
1. Первая встреча, знакомство, В.И. Даля и А.С. Пушкина в Петербурге. 1832 год
2. Вторая встреча В.И. Даля и А.С. Пушкина в Оренбурге. 1833 год
3. Третья, последняя встреча, у постели умирающего. 1837 год
I. Первая встреча, личное знакомство
Владимир Иванович Даль, известный уже в то время в писательских кругах как автор повести "Цыганка", вышедшей в 1830г., только что вернувшийся с театра военных действий Русско-Турецкой войны и Польской кампании, с марта 1832г. служил ординатором Санкт-Петербургского военного госпиталя. Теперь же он в одночасье стал популярным писателем-сказочником Казаком Луганским (понятно, что -- уроженец г. Лугани, ныне г. Луганск) по выходе в свет его первого сборника сказок. Полное название книги --"Русские сказки, из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные казаком Владимиром Луганским. Пяток первый". Однако не всё так гладко в нашем государстве. Цензура усмотрела в книге насмешку над правительством; от судебного преследования Даля спасли только его воинские заслуги.
Первая встреча Даля и Пушкина, находящихся в добром здравии, состоялась в конце 1832 года в Петербурге в доме на углу Гороховой и Большой Морской, где квартировала семья Пушкиных. Об этой встрече прозой пишут беллетристы Порудоминский и Бессараб в своих книгах, выше названных. А вот в драматургических произведениях для театра и кино о Пушкине Владимир Иванович Даль в равноценной поэту роли до сей поры перед глазами публики не представал. Устранить эту несправедливость и взялась современная писательница Светлана Эдвиговна Тишкина в своей пьесе "Напутное на все времена", спроецировав в ней историю далевых времён на современность. Одну из сцен пьесы, касающуюся темы уже моей публикации, ещё раз с удовольствием прочту вместе с заглянувшими к нам на огонёк...
Сцена 7
Даль. Александр Сергеевич, простите великодушно за визит, решил подарить вам сказки свои. Очень мнение ваше интересует. Вы – любимый поэт мой. Да не только мой…
Пушкин. Спасибо, Владимир Иванович, проходите, чувствуйте себя свободно. За книгу – спасибо! С удовольствием почитаю.
(Пушкин прихрамывает на правую ногу. Он усаживает Даля в кресло, а сам устраивается на диване. Сунул подушку под бок. Левую ногу поджал, правую, больную, вытянул бережно. Даль отметил легкое, изящное движение, которым Пушкин, садясь, откинул фалды фрака. Фрак был дневной, серо-голубой (сизый), не новый. Свежая сорочка была с широким отложным воротником, без галстука).
Пушкин. Уж простите, замучил с осени «проклятый рюматизм»…
(Открывает сказки, выборочно читает отрывки).
Пушкин. (Читает вдумчиво). Сказка про Шемяку, судью неправедного, – у этого, где суд, там и расправа. За увёртки да проделки посадили Шемяку на воеводство, сделали «блюстителем правды русской»… Сидит Шемяка на почётном месте, правой рукой крестится, левую в чужие карманы запускает; а царь не всевидящ, бумага терпит, перо пишет, а напишешь пером, не вырубишь топором. Остро! Умно! (Восклицает в восхищении А.С.). Вот и живём: «беда на беде, бедой погоняет, беду родит»… Очень хорошо!..
(Перелистывает страницы, опять зачитывает отрывок).
... Сказка про чёрта-послушника Сидора Поликарповича, отправленного из преисподней к нам на землю. Сперва пошёл черт в солдаты, «думал переиначить всю службу по-своему, да и опростоволосился крепко»: на первом же смотру отделали новобранца «так круто и больно», что бросил и службу, и ранец, и ружьё, и суму, «удирал трое суток без оглядки»…
(Смеется).
(Просматривает всю книгу. Видно, что она производит на Пушкина колоссальное впечатление. Глаза у поэта блестят, он показался Далю очень красивым).
Пушкин. Сказка сказкой, а язык наш сам по себе, и ему-то нигде нельзя дать этого русского раздолья, как в сказке. А как это сделать, – надо бы сделать, чтобы выучиться говорить по-русски и не в сказке. Да нет, трудно, нельзя ещё!
(Даль слушает, поражаясь… )
Даль. Точно так. Это справедливо!
Пушкин. А что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото! А не дается в руки, нет!
Даль. Спасибо, Александр Сергеевич, за мысли ваши ясные. Поразили вы меня! Подобное и мне на ум приходило…
Пушкин. А над чем сейчас работаете, Владимир Иванович?
Даль. Да вот, не знаю, как и описать дело всей моей жизни. С самого отрочества записываю я слова новые, да их толкование, что они обозначают. В багаже уже тысяч двадцать по тетрадям собрано. А всё началось с ямщика под Зимогорьевским ямом, разъяснил он мне тогда, как тучки замолаживают небо, да откуда пошло само слово ямщик, все с того же яма. Дальше – в походах военных по вечерам у солдатских костров грелся, с людьми из разных губерний Руси нашей необъятной разговаривал, слова да поговорки записывал. И сейчас продолжаю, не остановить уже, в привычку вошло…
Пушкин. (Внимательно слушает, но, не выдержав, перебивает Даля) Так сделайте словарь!
Даль. (Неуверенно переспрашивает) Словарь?
Пушкин. Ну да! Нам позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря. Не бросать же вам свои «запасы»!
Даль. (Радостно улыбаясь). Конечно!!! Как это я не догадался?!
Пушкин. Мы словно забыли, что творец языка – народ! Есть же у нас свой язык…
Даль. (В запале перебивает Александра Сергеевича) Которого мы не знаем...
Пушкин. Вот именно. Так смелее же, смелее! Обычаи, истории, песни, сказки. (Поднимает подаренную книгу). Письменный язык от этого очень выиграет. Вам никак нельзя бросать словарь неизданным. Надобно довести его до конца.
Даль. Непременно доведу! Мне сейчас самому удивительно, что мысль о словаре не приходила мне ни разу в голову.
Пушкин. Ну, рано или поздно вы бы это всё равно увидели. Скажите, Владимир Иванович, это ваша первая книга? (Листает сказки).
Даль. Да, первая. Скоро в типографии Греча выйдет ещё одна, техническая книжка «Описание моста, наведённого через Вислу», с приложением чертежей.
Пушкин. Удивили вы меня широтой ваших знаний. Рад был познакомиться. Приходите в наш литературный кружок, пора вам познакомиться с нашим вдохновителем Владимиром Федоровичем Одоевским.
(Даль поднимается, пора было и честь знать).
Даль. С удовольствием! Спасибо за то, что приняли, уделили внимание.
Пушкин. (На прощание). Ваше собрание – не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое для нас дело. Вам можно позавидовать – у вас есть цель! Годами копить сокровища и вдруг открыть сундук пред изумлёнными современниками и потомками!
Даль. Не могу поверить... Это такая честь для меня!
(Обнимает Александра Сергеевича и, расчувствовавшийся, уходит...)
Расстались теперь уже лично знакомые Пушкин и Даль ненадолго, чтобы в следующем году вновь встретиться в очередном путешествии за две тысячи вёрст от столицы империи...
Светлане Эдвиговне, автору диалога -- читательский привет и пожелания творческих успехов.
II. Вторая встреча, совместное путешествие по историческим пугачёвским местам
...бедный Оренбург, перенесенный
с места на место до трех раз,
судьбы своей не миновал:
он наконец-таки расположился
в безлесой и голой пустыне.
Даль "Бикей и Мауляна"
О возможной встрече в Оренбурге в 1833 году наши герои, возможно?!, и не подозревали. Каждый из них прибыл в те края со своею миссией.
Владимир Иванович -- несколько ранее, получив новое назначение по службе, теперь уже чиновником особых поручений при оренбургском военном губернаторе В.А. Перовском.
Предыдущая его тягота в военном госпитале не давала ему ни морального, ни материального удовлетворения. Предполагаю, что материального -- более, так как врач, задумавший издать словарь народного русского языка, по крохам складывал в "копилку" остатки неиспользованных средств из месячного денежного довольствия.
Кто из друзей поспособствовал продвижению его по службе, с должности врача на должность коллежского асессора, предположений историков литературы несколько. Наиболее вероятным считается ходатайство старшего брата В.А. Перовского -- Алексея Алексеевича, того самого писателя Антона Погорельского...(А может всё-таки Пушкина? http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v91/v91-104-.htm).
3 июля 1833 года с молодой супругой вновь испечённый чиновник отправился в очередное путешествие, теперь -- в столицу степей. Да и затем исполнение будущих его служебных обязанностей было связано с частыми разъездами по губернии, что дало в дальнейшем писателю возможность изучить быт и язык населявших её людей.
Об оренбургской миссии Пушкина (как в рекламе ТВ) -- после небольшой вставки.
Здесь надо поделиться открытием нескольких лет назад ещё одного писателя-пушкиниста, прозаика и поэта Игоря Фёдоровича Смольникова (род. 1930г.) (https://www.livelib.ru/author/126105-igor-smolnikov). С полки нашей домашней пушкинианы на меня сейчас смотрят три его книги "Дороги и вёрсты Пушкина", "Путешествие Пушкина в Оренбургский край" (на фото заставки) и "Болдинская осень".
Он-то и будет нам освещать прозой вторую встречу и совместное путешествие Пушкина и Даля.
Что же в этот раз заставило поэта отправиться в столь далёкий путь?
Поэт работал в государственных архивах с историческими документами для своего планового труда о Петре I, который обещал быть эпохальным. Попутно встретились интересные ему материалы времён Екатерины II и Пугачёва, которые дали толчок его второстепенному труду. Он начал писать "Историю Пугачёва" и "Капитанскую дочку".
При этом Александр Сергеевич почувствовал необходимость в уточнении некоторых фактов и обстоятельств тех грозных событий, захотел увидеть своими глазами исторические места, записать рассказы людей, живших в то время. Но для такой дальней поездки необходимо было получить высочайшее разрешение Царя... Оно было получено.
Выехав из Петербурга 17 августа 1833 года и проехав через всю европейскую часть России, Пушкин приехал на Южный Урал, в Оренбург, 18 сентября 1833 года. Остановился он вначале в загородном доме губернатора В.А. Перовского, знакомого ему ещё по Петербургу. А потом перевёз его к себе в дом после нежданной, негаданной встречи Владимир Иванович Даль. Он и сопровождал Пушкина по историческим и пугачёвским местам.
Однако, прежде о гигиене. Пушкин очень любил баню. В одном из писем жене он даже назвал ее «нашей второй матерью». О бане в Оренбурге рассказал ему Даль. Он познакомил Пушкина с инженером-капитаном К.Д. Артюховым, возглавлявшим военное училище. Баня «стояла во дворе училища (Артюхов жил там же, на «казенной» квартире). Снаружи – терем... Любезный хозяин кидал на каменку из особой кадки воду, настоянную на степных травах, предложил два рода веников – мягкий, березовый, и более жесткий, из дубовых веток, потчевал домашним пивом и медом. Не баня – рай, да ещё после долгой, утомительной дороги…
Пушкин осмотрел военное училище, которое готовило офицеров для казачьих частей.
Поэта поразило в Оренбурге одно здание. Для купечества внутри города построен каменный гостиный двор четвероугольный…Но в отличие от большинства подобных сооружений галерея…в гостином дворе… сделана не снаружи, а внутри…Почему так, а не иначе?.. В оборонительной идее, то есть в идее, которая позволяла бы это торговое сооружение с толстыми стенами, построенное в виде каре, без труда, быстро превращать в крепость…Иными словами, крепость в крепости.
Оренбург Пугачев не взял.
Вместе с Артюховым и Далем Александр Сергеевич совершил поездку в Берду, бывшую столицу Пугачева. Она находилась в нескольких верстах от Оренбурга... Бердская слобода «была вертепом убийств и распутства». «В Берде Пугачев жил в доме Константина Ситникова», - записал Пушкин в своей дорожной книжке. Дом этот впоследствии Пушкин опишет в «Капитанской дочке».
В слободе Александр Сергеевич беседовал с Ириной Александровной Бунтовой, ей тогда было 73 года. Она помнила рассказы своего отца. И не скрывала симпатии к вождю народного восстания. Подобной информации нельзя было почерпнуть ни в печатных, ни в рукописных источниках.
В результате общения со свидетелями и участниками пугачевских событий Пушкин приходил к выводу…: "Весь черный народ был за Пугачева. Духовенство ему доброжелательствовало…Одно дворянство было открытым образом на стороне правительства".
Вечер 19 сентября Александр Сергеевич провел у Даля. Владимир Иванович "позже вспоминал, говоря о Петре, Пушкин изумлялся огромности «этого исполина» и хотел, кроме исторического труда о нем создать «и художественное в память его произведение»; делясь планами на будущее, уверял: О, вы увидите: я ещё много сделаю! Ведь даром что товарищи мои все поседели да оплешивели. А я только перебесился…Вы не знали меня в молодости, каков я был; я не так жил, как жить должно; бурный небосклон позади меня, как оглянусь я…
После Оренбурга Пушкину и Далю предстоял путь в Уральск.
Прав был Даль, сказав: «…нигде более в России природа не красуется так, как здесь, в степях оренбургских».
20 сентября путешественники выехали из Оренбурга..
Первоначально Александр Сергеевич поездку в Уральск не планировал, но в Оренбурге он решил, что невозможно не посетить колыбель пугачёвского восстания.
В Уральске Пушкина ждали. Его встречал сам атаман, полковник Покатилов. За столом, конечно же, было много разговоров о пугачевских временах.
… Разговоры со стариками, рядовыми казаками, которые помнили восстание, а кое-кто принимал в нём участие на стороне Пугачёва. А было их 46 казаков и 24 казачки. Они «наперерыв давали» поэту необходимые ему известия. Этот странный штатский человек проявлял неподдельный интерес к их жизни, к прошлому, которое не умирало, не затухало в их памяти.
Многое Александру Сергеевичу стало яснее в Уральске: судьба Пугачёва, его личность и отношение к нему простого народа – казаков.
Ведь отношение к личности Емельяна Пугачёва было неоднозначным. Народ и здесь считал его руководителем народного восстания. В главе третьей «Истории Пугачёва» Пушкин пишет: «Пугачёв не был самовластен. Яицкие казаки, зачинщики бунта, управляли действиями прошлеца… Он ничего не предпринимал без их согласия; они же часто действовали без его ведома, а иногда и вопреки его воле… Пугачёв скучал их опекою. Улица моя тесна, говорил он…».
"Имена многих пушкинских собеседников не сохранились. Но сохранилось переданное ими отношение к Пугачеву, которое так верно и бережно отразил Пушкин как на страницах «Истории Пугачёва», так и в романе «Капитанская дочка»".
23(25) сентября 1833 года (теперь уже точно --друзья, но всё же на Вы) Пушкин и Даль расстались. Александру Сергеевичу предстояла дорога в Болдино, где он планировал закончить начатые им работы. А Владимира Ивановича ждали Оренбург и его чиновничьи обязанности.
Благодарность и Игорю Смольникову за его исчерпывающий материал в книге-путеводителе.
III. Третья, последняя встреча, у постели умирающего поэта
В оригинальном формате, документальной переписки между участниками действия 27-29 января 1837г. в квартире на Мойке, 12, и их корреспондентами, воспоминаний друзей поэта, предстаёт перед читателем последняя встреча В.И. Даля с А.С. Пушкиным, смертельно раненым, у его постели. Формат этот -- "Пушкин в жизни", автор его писатель В.В. Вересаев (1867-1945).
При появлении в кабинете Пушкина к полудню 28 января только что узнавшего о трагическом событии Даля, прибывшего в Петербурге из Оренбурга по служебным делам в конце 1836г., к переписке находящихся рядом с больным добавляются фрагментарными отрывками воспоминания и вновь прибывшего.
-- К полудню (28-го) Пушкину сделалось легче, он несколько развеселился и был в духе. Около часу приехал д-р Даль. Пушкин просил его войти, и, встречая его, сказал:
– Мне приятно вас видеть не только как врача, но и как родного мне человека по общему нашему литературному ремеслу.
Он разговаривал с Далем и шутил.
A. Аммосов, 34.
-- (Около 2 час. дня 28 янв.). У Пушкина нашел я толпу в зале и передней, – страх ожидания пробегал шепотом по бледным лицам. – Гг. Арендт и Спасский пожимали плечами. Я подошел к болящему, – он подал мне руку, улыбнулся и сказал:
– Плохо, брат!
Я присел к одру смерти – и не отходил до конца страстных суток. В первый раз Пушкин сказал мне ты. Я отвечал ему также – и побратался с ним за сутки до смерти его, уже не для здешнего мира!
B. И. Даль. Записка. Щеголев, 200.
--(28-го). ... Пушкин заметил, что я был бодрее, взял меня за руку и спросил:
– Никого тут нет?
– Никого, – отвечал я.
– Даль, скажи же мне правду, скоро ли я умру?
– Мы за тебя надеемся, Пушкин, право надеемся!
Он пожал мне крепко руку и сказал:
– Ну, спасибо!
Но, по-видимому, он однажды только и обольстился моею надеждою: ни прежде, ни после этого он не верил ей.
В. И. Даль. Щеголев, 202.
-- (ночь с 28 на 29) ...Так как эту ночь предложил остаться при больном д-р Даль, то я оставил Пушкина около полуночи.
И. Т. Спасский. Щеголев, 199.
-- Эту ночь всю Даль просидел у его постели, а я, Вяземский и Виельгорский в ближней горнице.
В. А. Жуковский – С. Л. Пушкину. Щеголев, 184.
-- ...В ночь на 29-е он... спрашивал, например: «который час» и на ответ мой продолжал отрывисто и с остановкою:
– Долго ли мне так мучиться! Пожалуйста, поскорей!
Почти всю ночь продержал он меня за руку... Собственно от боли страдал он, по его словам, не столько, как от чрезмерной тоски.
– Ах, какая тоска! – восклицал он иногда, закладывая руки за голову, – сердце изнывает!..
В. И. Даль. Щеголев, 201–203.
-- Пульс стал упадать приметно и вскоре исчез вовсе. Руки начали стыть. Ударило два часа пополудни, 29 янв., – и в Пушкине оставалось жизни – только на 3/4 часа!..
B. И. Даль. Щеголев, 203.
-- Скоро подошел я к В. А. Жуковскому, кн. Вяземскому и гр. Виельгорскому и сказал: «отходит!»...
Раза два присматривался он пристально на меня и спрашивал:
– Кто это? Ты?
– Я, друг мой.
– Что это я не мог тебя узнать.
Немного погодя он опять, не раскрывая глаз, стал искать мою руку и, потянув ее, сказал:
– Ну, пойдем же, пожалуйста, да вместе!
B. И. Даль. Щеголев, 203.
Пушкину делалось все хуже и хуже, он видимо слабел с каждым мгновением. Друзья его: Жуковский, кн. Вяземский с женой, кн. П. И. Мещерский, А. И. Тургенев, г-жа Загряжская, Даль и Данзас были у него в кабинете.
А. Аммосов, 37.
-- Минут пять до смерти Пушкин просил поворотить его на правый бок. Даль, Данзас и я исполнили его волю: слегка поворотили его и подложили к спине подушку.
– Хорошо! – сказал он, и потом, несколько погодя, промолвил: – Жизнь кончена!
– Да, кончено, – сказал д-р Даль, – мы тебя поворотили.
– Кончена жизнь, – возразил тихо Пушкин.
Не прошло нескольких мгновений, как Пушкин сказал:
– Теснит дыхание.
То были последние его слова. Оставаясь в том же положении на правом боку, он тихо стал кончаться.
И. Т. Спасский. Щеголев, 199.
-- Я не сводил с него глаз и заметил, что движение его груди, доселе тихое, сделалось прерывистым. Оно скоро прекратилось. Я смотрел внимательно, ждал последнего вздоха; но я его не приметил. Тишина, его объявшая, казалась мне успокоением. Все над ним молчали. Минуты через две я спросил: «что он?» «Кончилось», – отвечал мне Даль.
В. А. Жуковский. Щеголев, 189.
Перед тою минутою, как ему глаза надобно было навеки закрыть, я поспел к нему. Тут был и Жуковский с Михаилом Виельгорским, Даль и еще не помню кто. Такой мирной кончины я вообразить не умел прежде.
П. А. Плетнев – В. Г. Теплякову, 29 мая 1837 года. Истор. Вестн., 1887, № 7, стр. 21.
Диван, на котором лежал умиравший Пушкин, был отгорожен от двери книжными полками. Войдя в комнату, сквозь промежутки полок и книг можно было видеть страдальца. Тут стояла княгиня Вяземская в самые минуты последних его вздохов. Даль сидел у дивана; кто-то еще был в комнате. Княгиня говорит, что нельзя забыть божественного спокойствия, разлившегося по лицу Пушкина.
П. И. Бартенев со слов кн. В. Ф. Вяземской. Рус. Арх., 1888, II, 311.
Он не страдал, а желал скорой смерти. Жуковский, гр. Велгурский, Даль, Спасский, княгиня Вяземская и я, – мы стояли у канапе и видели – последний вздох его. Доктор Андреевский закрыл ему глаза.
А. И. Тургенев – А. Я. Булгакову. П-н и его совр-ки, VI, 55.
Когда друзья и несчастная жена устремились к бездыханному телу, их поразило величавое и торжественное выражение лица его. На устах сияла улыбка, как будто отблеск несказанного спокойствия, на челе отражалось тихое блаженство осуществившейся святой надежды.
Кн. Ек. Н. Мещерская-Карамзина. Я. Грот, 261.
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем...
1834г
Наверное, третью и четвёртую строки этой строфы пушкинского стихотворения нужно разделить на две части: "...а мы с тобой вдвоём предполагаем жить..." и " ...и глядь -- как раз умрём..."
Человек -- то вдвоём предполагает жить. А то вдруг -- умереть, опять вдвоём. Но... Один из двух ушёл в мир иной, а другой понёс свою миссию на этой земле далее.
Во-первых, память об ушедшем друге. А во-вторых, стремление выполнить обещанное ему. В 1861-62гг. Владимир Иванович Даль, знаменитый русский лексикограф, издал "Пословицы русского народа", а в 1863-66гг. -- "Толковый словарь живого Великорусского языка". И обратился к нам, великим русским, с НАПУТНЫМ СЛОВОМ.
Вместо эпилога
-- Православная Церковь чтит Вечную память Святым Кузьмы и Демьяна (Космы и Дамиана)
1. Икона: Святые Косма и Дамиан. Московская школа. Первая половина XV века
2. А.С. Пушкин и В.И. Даль в образах Святых Космы и Дамиана. Икона. ГМИР. С.-Петербург
В Государственном музее истории религии много необычных экспонатов. Часть из них создана руками русских мастеров. Так в одном из залов находится икона, посвященная Святым Косме и Дамиану в обликах А.С. Пушкина и В.И. Даля.
Косма и Дамиан, по легенде, два брата-близнеца. Прославились они как искусные врачеватели.
На Руси они также стали почитаться и как покровители кузнецов и брака. Однако появление на месте святых великого поэта и великого лексикографа связано не с этими "функциями" великомучеников. День Космы и Дамиана приходился на 1 ноября (по новому стилю 14 ноября). В этот день после окончания сельскохозяйственных работ открывались церковно-приходские школы. Так Косма и Дамиан стали "отвечать" ещё и за образование. Именно в этой ипостаси святые на одной из икон изображены в обликах Александра Сергеевича Пушкина и Владимира Ивановича Даля.
Логика в этом просматривается. Святыми покровителями образования стали два человека, оказавших на судьбу русского языка огромное влияние. Первый создал тот русский литературный язык, который нам известен. Второй сохранил на страницах своего словаря память о языке народном. А Даль к сему был ещё и врачом.
( По материалу с сайта: http://www.museum.ru/N28909)
-- Знаменательной вехой на вёрстах Пушкина и Даля стал памятник им в Оренбурге. Это дань нескольким дням 1833 года совместных их изысканий свидетельств истории Пугачёва.
Оренбург. Сквер им. Полины Осипенко. Памятник "Пушкин, Даль". 1998 год. Ск. Н.Г. Петина, арх. С.Е. Смирнов
