Храм на территории Областной больницы оказалось не так просто найти. Помогли два указателя. Когда уже казалось, что они заводят не туда, потому что впереди был виден только забор, тротуар предложил повернуть за угол одного из корпусов больницы. Оказалось – первый этаж этого здания и отдан был под храм. Вывеска, растянувшаяся метров на 15 гласила: «Православный храм святого преподобного Агапита Печерского врача.»
Кому, как ни преподобному Агапиту Печерскому, прославленному в веках Угоднику Божиему, целителю чудотворцу, быть небесным покровителем самой крупной, пользующейся авторитетом, больницы Луганщины!
«Преподобный Агапит Печерский, врач ("лечец") безмездный, родом из Киева, постриженик и ученик преподобного Антония Печерского жил в XI веке. Если кто из монастырской братии заболевал, преподобный Агапит приходил к нему и самоотверженно ухаживал за больным, кормил вареной травой, которую готовил сам, и больной выздоравливал по молитве преподобного. К монастырскому врачу, обладавшему даром исцеления, обращались за помощью многие миряне. Святой Агапит исцелил Черниговского князя Владимира Мономаха, будущего великого князя Киевского (1114 - 1125), прислав ему вареное былие. Благодарный князь сам пришел в монастырь и хотел видеть своего целителя, но смиренный подвижник скрылся и не принял даров.»
Первое, что бросилось в глаза, когда переступила порог больничного храма – это множество икон. Большие и малые, старинные и новые, яркие и полустертые смотрели на вошедшую со стен, аналое, иконостаса. Спиной ко мне стоял батюшка Сергий и совершал молебен. Помогала ему служить матушка Ольга. Сразу обратила внимание на ее поставленное, красивое и чистое пение. Разговор с настоятелем храма протоиереем Сергием Скороходовым состоялся после молебна. Батюшка рассказал, что храм при больнице был создан 2004 г. по благословению владыки Иоанникия (Кобзева), который поставил задачу перед о. Сергием в кратчайшие сроки, за месяц, обустроить выделенное руководством больницы помещение под храм. Так с Божьей помощью, вместе с врачами, администрацией был открыт маленький храм во имя прп. Агапита Печерского.
– Место это благодатное, – рассказывает о. Сергий, – а начинали службу здесь матушка да я, больше никого с нами не было. Помощница мне великая! Она и воскресную школу организовала, многих хористов обучила церковному песнопению. Да, храм этот, спасибо врачам, главврачу, при больнице есть, но он, сами видите, в стороне, скрытый от глаз болящих находится. Есть у нас хороший проект: на въезде в больницу, в районе огороженного бассейна, построить красивый типовой храм. Место под него уже освящено. Там и крест стоит. Освещал его еще владыка Иоанникий, но и владыка Митрофан был здесь. Ему место понравилось. Все хорошо было, но вот видите, что получилось? Война началась. Украинские власти такое сотворили! – разделили нас. И опять я обращаюсь к властям церковным с просьбой помочь со строительством храма нового, да нет средств на это. Главный врач отлично относится к нам и нашим планам, но все упирается в деньги. Если как-то с Божьей помощью, по молитвам нашим, продвинется это дело, то мы будем только рады. Хочется, очень хочется иметь свой купол со звонницей.
У нас здесь, в отведенном под храм помещении, тоже хорошо. Если бы он не был так спрятан, приходило бы, конечно, больше народу. Хотя и в пустынях строили храмы, а паломники туда все шли и шли. Так что место – это не самое главное. Приходская жизнь и сейчас идет потихонечку. Узнали люди, что есть храм, приходят помолиться. Нужда тоже приводит. Хотя бы одному человеку добрым словом, молитвой, сотворенной в этом храме, помог Господь, уже храм не зря здесь находится, и я не зря живу, миссию несу в этом храме. А проблем сейчас у всех много. Богатство храма – это прихожане, с которыми вместе молимся и славим Господа. То есть, мое богатство – это мой приход, мои люди.
Я много лет служил в Свято-Никольском соборе, настоятель прот. Богдан Федькив. До этого служил в Свято-Владимирском соборе, а самый первый мой приход был свято-Никольский собор в Алчевске, настоятель прот. Александр Устименко. Все меня хорошо знают. Но так получается, что перед самой войной мы с матушкой решили, что все центральные приходы оставляем и идем вот сюда, в больницу, туда, где мы будем нужнее людям, где Господом было назначено нам быть. Сначала, может, этот храм и убогоньким был, пустоватым, и второй комнаты у нас не было. Но спасибо главному врачу, разрешил перестроить, перепланировать, да и технику дал. Очень приятно, что такое отношение в больнице к священнику. Даже в такое тяжелое время не оставляли, помогали.
Мы же пострадали сильно. Во двор нашего дома мина залетела. Матушкина мама погибла, а мы как раз детей отвозили. А если бы были дома в это время, то все бы погибли. Дом пострадал, ни одного окна целым не осталось. В правительстве помочь не смогли, потому что детсадики в первую очередь тогда ремонтировали. А обратился с просьбой в больницу – помогли. И рабочего дали. Тогда я понял, что свой для них. Прирос уже к этой больнице.
Когда обстрелы были, люди чаще в храм приходили, а вот теперь, когда полегчало, меньше. Но давайте же молиться не только когда плохо, но и когда хорошо. И есть, слава Богу те, которые уже привыкли к храму, где бы ни ездили, а возвращаются – и скорее в храм бегут. Тянет их сюда. Как к своей комнате-келье привыкаем, так и к храму родному. «Келью для Бога построили – кусочек Неба на земле появился», – владыка Иоанникий говорил. Он очень любил этот храм. Чуть ли не каждую неделю мог приезжать и служить здесь. Он и с главным врачом дружил, по больнице ходил, со всеми общался. Но, к сожалению, болезнь его подкосила, он сейчас на покое. Но и митрополит Луганский и Алчевский Митрофан здесь уже несколько раз служил. И епископ Никодим с проверкой к нам – самым первым приехал. Ведь что такое больничный храм? Он должен быть самый чистый, самый светлый, по-мирскому можно сказать, самый стерильный, но и конечно, самый намоленный. А ну-ка сколько горя вокруг!
– Батюшка Сергий, а откуда столько икон в храме?
– Сначала иконы были только те, что из дома принесли. Затем, спаси Господи, владыка Иоанникий дарил много. И люди в дар приносили. Вот Почаевская икона Божией Матери стоит большая в храме – женщина приходила в храм Божий, молилась, тяжело ей было, и Господь помог ей. А она пообещала это Богу в беде, и вот выполнила: с Почаева привезла икону в храм за исцеление. Много старых икон нам приносят, может, в прошлом богоборческом времени кто-то уворовал, а теперь вот родственники возвращают. Есть и очень старые из них. Я иногда выношу на службу людям, чтобы поклонялись.
А ведь наша особо чтимая храмовая икона Агапита Печерского перед самой войной лопнула пополам. Соединил части, почти невидно теперь.
– А здесь, в районе больницы, сильно стреляли?
– Да. Вот же, рядом гараж побитый весь. Но в храме – только стекла чуть-чуть разбило. Я тогда уехал как раз, а о. Димитрий в храме оставался. Он сейчас в храм Луки Крымского перевелся. А здесь и света не было, и стреляли много. На стоянке там следы от мины хорошо видны. Деревья стесаны везде. Бомбоубежище – рядом. Люди там укрывались. В самой больнице стекла разбитые были. Но от прямых попаданий Господь уберег.
Я вот ходил по территории роддома и думал: должно же быть у них что-то человеческое! Ведь женщины здесь и во время обстрелов рожали. Сюда и всех раненых везли с передовой. А сегодня радость мне была: в храм пришло около 10 девочек, беременные все. Говорят: «Батюшка, окропи нас, чтобы нам легко рожалось.» Какие все-таки умнички! Война, не война, а любовь есть любовь. Бог есть Бог, у него помощи просим. Уже хорошо, что храм здесь есть. Я их и поругаю, что нервничают, и что родителей не слушались, и наставления дам, и благословлю. И спасибо докторам всех отделений, что людей в храм божий посылают: перед операцией, перед принятием решений, соборовать, в безвыходных положениях. Они так и говорят людям: «Идите молитесь.» Много случаев происходит, когда Господь помогает. Врачи даже удивляются, не понимая, как такое получается. А вот Божий промысел такой.
И ополченцы приходят. Крестил вчера одного из них. Приходят в храм и раненые, и контуженные, те, кто за идею пошли воевать. Многим из них страшное пришлось пережить. Раненых, обгоревших, с ампутациями много и сейчас в больнице лежит. Недавно пришли несколько военнослужащих, вот такими слезами плачут: «Помоги! Брат в реанимации! На мине подорвался.» Стоят мужики – сила! А вот столько любви у них к сослуживцу, что плачут, не могут остановиться. Потому что они столько пережили вместе, а сейчас видят, что он лежит между жизнью и смертью. Тут уж тоже нужно с ними все это пережить, как-то, с Божьей помощью, успокоить.
А если теряют люди близких? Вот это – самое трудное. Как объяснить? Как успокоить? Ну, взрослого потерял – еще можно понять, но есть же и дети умирают… Тут трудно. В крайности такие люди входят! Тут задача священника помочь им, чтобы на Бога не хулили. «Что ты Бог сделал? Зачем моего ребенка забрал?», – ругают Его, а ведь ругать нельзя, ведь они сами виноваты в этом. Не ходили в церковь, не молились… Я могу это сказать, но нельзя. Не поймут, еще больше раздразню. Тут как-то надо слова находить, каждому по-своему, что Господь, если забирает, то знает когда это сделать: в младенчестве, в среднем или в старшем возрасте.
– Отец Сергий, слышала такое, что нельзя воевать идти благословлять, нельзя причащать тех, кто воюет. Сердце кричит, что не по Божески так поступать с ополченцами, ведь мы войны не начинали, нас заставили взять в руки оружие.
– Многих за время войны благословлял, причащал, за многих молился, помогал чем мог. Но отвечу словами Господа нашего Иисуса Христа: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими», (Мф. 5:9). Воины, защищающие свое Отечество здесь имеются ввиду. Но весь вопрос в том, что у нас гражданская война идет – брат на брата. Да, Церковь не может сказать: иди убивай. Иначе мы уподобимся Филарету Киевскому. На тебе оружие и иди стреляй. Нельзя так. Это когда на супостата, когда немцы, поляки, турки, враг извне шел на нас, тогда мы знаем это из истории, и прп. Сергий Радонежский благословлял на бой идти.
В нашем случае, мы должны больше людей просить, чтобы простили люди друг друга. Всепрощение должно быть. Только оно может остановить войну. И вот сами ополченцы говорят: «А как я прощу их, если они мою мать, отца убили? А как я прощу, если детей, женщин наших насиловали, убивали?» А как я простил, когда мать убило? Надо простить, иначе – вечная война! Иначе – вечная месть между нами будет! А разве православные люди такие? Простим давайте друг друга! Давайте обнимемся, братья! Тяжело. Да, очень тяжело. Отомстить легче. Наказать легко. Плюнуть легко. Разрушить легко. А строить – тяжелее. Но придется через это пройти ради будущего без войны.
– Может, слово пастыря должно быть сильное, чтобы люди нашли в себе силы простить?
– Ну а как можно еще сильнее сказать? Это сам Бог сказал в Заповедях. Простите всех! Любите всех! Даже врагов своих любить должно. И тогда будет мир.
– Но нельзя же было не встать на борьбу? Тогда вседозволенность была бы этому злу. За веру, за честь Родины встали люди! Война с Православием идет по всему миру. Этого не видеть нельзя.
– За веру свою постоять – это самое трудное, самое опасное. Всегда так было. Война вер. Да, за веру нашу православную еще придется постоять. Как в России стало хорошо, так полезли на нее враги. Но не все это так понимают. Многие прикрываться могут этим предлогом, а творить беззакония уже совсем по другому поводу.
А на счет причащать или не причащать, должно быть благословение дано нашего архипастыря. А если такого нет, то тут уже сам священник на таинстве исповеди должен решить. А через священника, как мы знаем, сам Господь решает. Одному священник может благословить причащаться, а другому, который ничего не сделал для того, чтобы быть допущенным, нет. Это таинство Божие. И каждое таинство, когда к священнику приходят, это не просто он так решил, а именно Господь так решил. Может быть такое, что какого-то ополченца священник не допустил ко причастию: выпивший пришел, не подготовился, еще что-то… Но это не потому, что он воевал. Нет дорогие, это правило Божие. Господь решает, а мы исполняем Его волю. Господь всех прощал, так как я могу кому-то запретить делать шаги к Богу.
Кто поносит больше всех Церковь? Тот, кто не ходит в нее. Кто недоволен священниками? Тот, кто к ним никогда не обращался, а один раз увидел строгость какую-то и все, запаниковал. Это как Господь был гоним при земной жизни, преследовали Его, так и Угодники, и Апостолы Его, и священство какое-то всегда будут гонимыми. А вообще, есть у нас на Руси святой жизни старцы, вот пусть они решают, как быть в каких случаях.
На минуту нашу беседу с протоиереем Сергием прервала вошедшая в храм молодая женщина, которая сегодня-завтра родить должна. С какой же любовью о. Сергий благословил ее. Со стороны можно было подумать, что пришла к нему родная дочь, а он ее первый раз в жизни видел. Вот этой Любовью Господней и богат больничный храм прп. Агапита Печерского и служители его батюшка Сергий и матушка Ольга, воспитавшие троих своих детей и сотни – чужих, но ставших им родными через общение в воскресных школах.
Женщина ушла, а наша беседа все продолжалась и продолжалась. Легко в батюшкой говорить, душа поет рядом с ним. И матушка-помощница рядом, приветливая, чуткая, добрая. Так и светится семья Скороходовых светом Божьей мудрости!
Светлана ТИШКИНА