I.
Хочу онегинской строфою
Поведать вам печальный сказ.
Представив главного героя,
Начину, пожалуй, сей же час...
Во времена сражений славных,
Героев — витязей отважных,
Жил незадачливый Вадим.
Был Богом он всегда храним.
Вадим любил одну дивчину —
Марину из далёких мест.
Пройдя село своё окрест,
Он, разогнав свою кручину,
Поплыл на лодке, поскорей
Побыть с зазнобою своей.
II.
Была девица та мечтою,
Но был дугой давно ей мил,
Она любив его душою
Отвергла весь Вадима пыл…
Любовь бывает безответна,
И все усилия так тщетны,
Когда в душе одна лишь боль
И шансов на победу ноль.
Но витязь наш всё не сдавался,
Он видеть милую хотел,
Таков его видать удел,
Всё от мечты не отступаться,
Копить на сердце только страсть,
Восторгом упиваясь всласть.
III.
Вадим любил Марину страстно…
Хоть и была та за другим,
Порывы были не напрасны,
Она гордилась тайно им.
Довольно было просто видеть
Ему её, чтоб не обидеть.
Тем более что старший брат
На той девице был женат.
И деверь знал: не будет с нею,
С той, что за братом за родным,
Ведь счастье не дано иным…
Но лишь мечту в душе лелея,
И брата не любя совсем,
В признании своём был нем.
IV.
Пересекая молча реку
Лишь о Марине думал он.
Ах, как приятно человеку,
Когда красавицей пленён.
Как только вышел он из лодки,
Мечтая о своей молодке,
В жестокий бой с врагом попал,
И раненый стрелой упал.
Лежал, весь истекая кровью,
Взирая тихо в небеса.
Легла на поле уж роса,
А он страдал жестокой болью.
Сознанье витязь всё терял
И потихоньку умирал.
V.
Немало времени промчалось,
Очнулся наш герой впотьмах.
Звездами небо загоралось.
Перед Вадимом был монах.
Чернец был лекарем когда-то.
Одежда вовсе не богата,
И в узелке простом его
Лекарства есть ото всего.
Отец лечить решил больного,
Примочки делая не зря,
Всё ж исцелил богатыря.
Хоть времени прошло и много,
Не остудив душевный пыл,
Марину витязь не забыл.
VI.
А Ферапонт, так звался инок,
Ему дал дружеский совет,
Не рисовать в уме картинок,
Дав целомудрия обет…
Но наш Вадим, ему не внемля,
Совет тот вовсе не приемля,
Наедине с самим собой,
Решил, что лучше жить мечтой.
И хоть мечта порою страстна,
И губит душу злобный бес,
Но лучше волею небес
Быть ко блаженству непричастным,
Чем, позабыв свою любовь,
Охолодить в себе всю кровь…
VII.
Забыть?! Нет, ни за что на свете! —
Он Ферапонту отвечал.
Пусть сам монах даёт обеты,
Да он и так уже их дал.
Монах не стал с Вадимом спорить,
Себя чтоб этим не позорить,
А просто промолчал совсем.
Да, в спорах он был часто нем,
Но не доволен стал Вадимом,
К чему здесь лишние слова,
Когда в горячке голова
В восторге трепетном и мнимом.
Ведь инок был большой мудрец,
Не зря же звался он — отец.
VIII.
Простившись вскорости с монахом,
Отправившись в далёкий путь,
Неодолим Вадим был страхом,
Но думал: «справлюсь как-нибудь
С порывом страсти непременным»…
Здесь строчка просится с рефреном,
Но это вовсе ни к чему.
Решать уж если по уму,
Корпею я и так над рифмой,
И как умею, так пишу.
Пустым рефреном не грешу,
Но дорожу одним лишь ритмом…
Признаюсь правда я как раз:
Продолжить хочется рассказ!..
IX.
Вадиму попадались тати
На непростом его пути,
Всё это было так не кстати,
Но продолжал вперёд идти.
Наш богатырь не ведал страха.
И со всего лихого маха
Рубил и резал, как в бреду,
Неся урон врагам, беду.
От битв кровавых притомился
Вадим — наш славный богатырь.
Он принялся читать псалтырь.
Спокойно в вере укрепился,
Огонь в костре своём раздув,
Набрался силы, отдохнув.
X.
Он знал, что не гоняться лучше
Ему за призрачной мечтой.
Но сердце надо тоже слушать,
В уме всё образ роковой.
Он проторённой шёл тропою
И захотелось вдруг герою
В лесу вечернем отдохнуть,
Ведь впереди неблизкий путь.
Вдруг вдалеке он слышит крики,
Сверкнули отблески огня,
Раздалось ржание коня.
Разнёсся посвист полудикий…
Все стихло, стало не до сна,
Лишь только роща вся темна.
XI.
И только засверкало утро,
Как витязь дальше зашагал…
И всё кругом казалось хмуро,
Что будет дальше он не знал...
Но сердцу было так тревожно,
Как если б жить неосторожно,
Предавшись полностью греху,
Болтая деве чепуху…
Прогнав тревожные все мысли,
Спешил он резво так вперёд,
Что не заметил, что идёт
Совсем не радостный и кислый,
Но всё же зашагал бойчей,
Вперёд скорее, к ней же, к ней…
XII.
Читатель скажет мне про это:
Наверно, твой герой дурак?
По воле глупого поэта
С грехом не справится никак.
Отчасти буду я согласен,
Ведь путь такой весьма опасен,
Когда-то был и сам таким,
Весь очарован, нелюдим…
К чему здесь это отступление?
А просто так, для красоты,
Пойми, запретные мечты —
Большое в жизни преступление!
С самим собой наедине
Им недоволен я вполне.
XIII.
Вернёмся к главному герою.
Конечно, тот давно устал
Быв увлечён чужой женою,
И мир ему казался мал.
Мечтами страстными томимый,
Никем на свете нелюбимый,
Он сделал вывод для себя,
Что это скользкая тропа.
Но в глупости своей слыл твёрдым,
Быв основательно слепым
Всё доверял мечтам иным,
Всё потому, что был упёртым.
Со лба платком стирая пот,
Поспешно шёл вперёд, вперёд.
XIV.
Вдруг видит — множество убитых
Лежат забыты тут и там,
И на телах их не зарытых
Раздолье-пиршество червям…
Какая жуткая картина,
Бесславна их была кончина.
Тогда он понял, что за шум
Ему встревожил ночью ум.
Всё это половцев набеги.
Тревожно стало на душе,
Вся Русь в убийстве, грабеже,
Нет воли в русском человеке
Проклятых прочь с земли прогнать,
Страдает Русь — святая Мать…
XV.
Но что же, дальше топать надо,
Совсем уже недалеко…
Хоть велика теперь досада
Героя сказа моего,
И многое как раз случилось,
Попал Вадим к судьбе в немилость,
Но это только полбеды,
Беда нас ждет лишь впереди…
Скорей, к красавице Марине.
Тоска, уйди скорее прочь,
Совсем становится невмочь
И многое свершится ныне.
Но что же будет впереди?
Тревожно бьётся так в груди…
XVI.
И только он дошёл до места –
Увидел угли от избы.
О, где же братова невеста?
Деревни нет, кругом следы.
Надеясь только лишь на чудо,
Искать родню он стал повсюду,
Явился вскоре страшный вид,
Такой что кровь захолодит…
Но это не его девица.
Жива ли та? Как знать? Вполне…
А брат повешен на сосне…
Клюют его поспешно птицы.
Так и не смог найти её,
Но, может, это всё враньё?
XVII.
И не нашёл он утешенья,
Ни в Боге, ни в монастыре…
Судьбы неправедно решенье,
Герой теперь у нас в хандре.
О, как забыть ему потери?
Как укрепиться в Правой вере?
Жизнь у него всего одна,
И не его во всём вина…
Но гложет горькая досада,
И нелегка души печаль,
И мне его, признаться, жаль.
Но будет в вечности награда
За всё, что в жизни не успел
Он сделать так, как сам хотел…
XVIII.
На этом хочется закончить
Свой незатейливый рассказ.
Клонится дело стало к ночи,
И я устал уже как раз.
Пускай простит меня читатель,
Тот, что в душе своей мечтатель,
За недосказанность стиха…
Но как бы не было греха,
Ведь у меня давно зевота,
Не впасть бы в старческий маразм,
Кончаю свой энтузиазм,
Писать мне дальше неохота.
В постели лёжа на боку,
Последнюю пишу строку…
Декабрь 2014 — сентябрь 2024
