(из Великого Зерцала)

Некий монах, послушанья терпев,
Часто впадал в осуждающий гнев,
Как-то решил он: «Отныне
Стану молиться в пустыне.

Там снизойдёт на меня благодать,
Старцы не будут ни в чём досаждать,
Гневаться там я не буду,
Здесь же – интриги повсюду».

Так он и сделал, и вырыл вертеп,
Начал питаться вершками от реп,
Твёрдо задумав при этом
Стать непременно аскетом.

Как-то случилось, что мнимый святой
На пол поставил кувшинчик с водой,
Но не сумел насладиться
Свежей кристальной водицей.

Словно рукою толкнули сосуд…
«Пост и молитва нас только спасут, –
Думал отшельник со страхом, –
Бесы пугают монаха».

Так повторялось премножество раз,
Весь уничтожился водный запас.
«Ах ты, проклятая крынка!
Вновь мне тащиться до рынка!»

Руганью бранной кувшинчик покрыв,
Впал он в безумный нервический срыв,
Крынку разбил он о землю,
Голосу ярости внемля.

Но понимание тут же пришло,
Что сотворил он душевное зло.
«Каюсь пред Господом Богом:
Я возгордился немного.

Думал спастись в одиночестве я,
Гордым безумием в сердце горя,
Вёл же себя, как повеса
И посрамился от беса.

Стану смиряться, и гнев пропадёт,
Двигаться буду всегда я вперёд,
Бог мне в делах Покровитель,
Завтра вернусь я в обитель».