– Ты представляешь? – с возмущением говорила одна из них, – Мне еще и клизму придётся ему ставить! Вот уж не думала, что сиделкой мужу придется быть. На прошлой неделе к Галке на юбилей не попала. Ты была?
– Была, конечно, – отвечала подруга, – классно время провели. Все жалели, что вас не было. А что врачи говорят, он долго ещё протянет?
– Точно не говорят, но, возможно, год этот проживёт. Четвёртая степень уже. Блин, не привыкла я без мужика жить, хоть любовника заводи.
– А что, и заведи! Иван Петрович наш всё слюнки по тебе пускает.
***
Больше Надя не могла это выносить. Она встала и, попросив пропустить, прошла на переднюю площадку. Лучше она поедет стоя, чем слушать это похабство. Тема для неё была слишком болезненна. И вот почему…
Об этом Надя никогда никому не рассказывает. Эти проблемы сидят так глубоко в сердце, что доставать их на свет Божий никому не нужными жалобами она не считает возможным. По молодости, правда, были попытки рассказать о переживаниях, чтобы пожалели, но однажды лечащий врач мужа одной фразой отбила охоту откровенничать на эти темы вообще. А сказала она следующее: «Ты, когда выходила замуж за больного человека, отдавала себе отчет о последствиях? Теперь не жалуйся, живи для него».
Грубо? Нет. Справедливо. Это помогло Наде смириться с трудностями.
Эх, лет-то сколько минуло!.. Уже и двое сыновей вырасти успели. Приходится каждый раз их притягивать за крепкие шеи, сгибая в поклон, чтобы чмокнуть в щёки. Для них и жила. Рожала на свой страх и риск. Из-за многочисленных диагнозов мужа, резус-конфликта по группам крови был большой риск родить неполноценных детей. Но слава Богу, угроза осталась угрозой, а дети, не считая обычных малышовых проблем и болезней, лишних хлопот не доставляли.
Вот с Олегом дела обстояли сложнее. Застарелая бронхиальная астма – это не шутки. Скорые за скорыми, реанимации, сахар, множество операций, инфаркт, инсульт…
В конце концов медицина стала разводить руками, а вызовы врача делались только для того, чтобы он выписал льготные рецепты. Дабы не нервировать мужа медсестрами, которые не могли попадать в атрофированные многочисленными уколами вены, Надя давно научилась колоть сама. Сначала в мышцу, затем и в вену. Она с детства не переносила вида чужой крови, но приказано не жаловаться – так тому и быть. По прошествии времени колола не только мужа, а и всех соседей. Частенько за ней прибегали. Пока скорой помощи дождешься, а тут безотказная Наденька под боком. Без единого синяка, с первой попытки в вены попадает.
Да вот грех хвастаться. И на старуху бывает проруха… И каша манная для мужа в этот день жидкая получилась, а он любит густую. И в вену Надя никак не могла попасть, они стали настолько хрупкими, что лопались от проникновения иглы. Муж нервничал, задыхался, стонал, «посылал»… В общем, жуть. Попало лекарство и под кожу. Жгло. Да, не ей, но чувствовала она это жжение, как своё. Колола и в ногу, и в ключицу, и в район трицепса. Никак. Наконец взмолилась Надя. Упросила Олега в мышцу вместо вены остаток спазмолитика ввести. Ох, знала бы, во что это выльется ей… Ягодицы у него давно бугрились непроходящими уплотнениями от уколов, но не колоть не получалось всё равно. Ввела она лекарство в мышцу. Дух перевела. Не было ни сил, ни нервов смотреть на мучения мужа. Как бы там ни было, но приступ постепенно прошёл.
Беда поджидала на следующий день. Место укола стало краснеть и распухать. Сомнений не было: начался абсцесс. Нужно было срочно вызывать скорую помощь и делать операцию. Но муж упёрся. Запретил вызывать медицину. Сами обкалывали антибиотиками, решив подождать до утра…
Надя была в отчаянии. Она собственными руками причинила зло… Вот то, чего боялась больше смерти. Ах, если бы не было той предыстории с бабкой, она бы так не паниковала. Но это было…
***
У мужа тогда обострилось рожиcтое заболевание на ногах. Боялись, что ногу ампутировать придётся. Приобретённый диабет из-за пожизненного употребления гормональных препаратов делал своё чёрное дело.
Каким-то образом свекровь достала адрес бабки, которая якобы лечила «рожу». Как свекрови откажешь? Заказала Надя такси да повезла мужа к ней. В дом бабка клиентов не пригласила. Во дворе стояла скамейка. Там и предложила подождать. Долго пришлось ждать, хотя кроме них никого больше не было. Затем вышла она из своего дома. Странная какая-то: идёт боком, руками отмахивается, морщится… Ещё издали Наде кричит: «Не смотри на меня!» Послушалась Надя, глаза в грядку с ещё зелёными помидорами опустила, отмечая про себя чахлый вид кустов.
Подошла бабка, глянула на ноги мужа, ахнула.
– Ой, да что же это она с тобой делает! – запричитала она, – жена твоя тебе смерти хочет! Порчу на тебя навела! Вы только приехали, мне от её присутствия плохо сделалось… Ох, горемычный!
Получалось, что во всех болезнях мужа была виновата Надя! Её как током прошило. Муж, до этого привалившийся к жене, отшатнулся к пустому концу лавочки… Сдаваться было нельзя. В это нельзя было верить. Это – смерть!
– Вы не правы! – выкрикнула Надя, – я никому ничего не делала. Я и не умею. Я всю жизнь лечу его, а вы такое про меня говорите! Вы понимаете, что делаете? Зачем вы врёте? Зачем между нами клин вбиваете?
– Я не права? – вскричала бабка, – Я всё вижу! Вот у тебя ребёнок есть? Вижу, он большой уже.
– Нет, у меня их двое.
– Не может быть. Значит, один хороший, а другой трудный, нелюбимый.
– Глупости, оба любимые! Оба хорошие. А трудностей с ними хватает с обоими.
– Ладно, ладно, – пошла на попятную бабка. – Глазищи у тебя, однако… Вольно или невольно, только ты – причина его болезни!
– Но он астмой с детства болеет. Я его тогда ещё и не знала…
– А ты можешь дать гарантию, что ни разу о нём плохо не подумала? Тебе же на волю хочется, пожить в своё удовольствие! Вижу! И не спорь со мной, а то лечить не возьмусь.
Ох, как хотелось Наде сказать, что не нужно такого лечения, но не посмела. Свекровь же адрес достала и приказала срочно везти к «целительнице». А вдруг поможет? Взяла себя Надя в руки. Промолчала. В голове всё шумело, кружилось. Она чувствовала, что не переживет этого.
Бабка тем временем водила огромным ножом возле ног мужа. Что-то шептала, подвывала, неразборчиво читала какую-то молитву. Закончив, сказала, что сильно устала и что пойдёт к себе в дом. Муж тепло благодарил старуху, что-то спрашивал. Во всём его поведении читалось, что он поверил в её слова. Это был удар!
Наде нужно было вызвать такси, а мобильного телефона у неё не было. Бабка позвала Надю в дом, где находился стационарный телефон. Она зашла, набрала номер, вызвала. Но и не удержалась от вопроса.
– Зачем вы это сделали?
– А ты сильная… – произнесла холодно бабка, а сама аж в угол вжалась, – Понимаешь, мне же тоже как-то выживать нужно. Времена тяжелые… Я ведь раньше гинекологом в больнице работала. Да вот, пришлось переквалифицироваться.
– А мне… мне просто нельзя слабой быть. Поэтому и сильная. Думаете, легко всё на себе тянуть? И детей, и мужа. Вы понимаете, что вы сегодня наделали?
– Да. Понимаю. Иди себе. Не любишь ты его. Ведь так?
– Люблю. Как мужчину – сейчас уже сказать трудно, но как отца детей, как человека, с которым столько лет вместе – люблю.
– Пусто у тебя на сердце. Этим всё и сказано. Этим и виновата перед ним.
Надя поняла, что больше ничего не добьется. Она вышла из дома, хлопнув дверью. Мужа довезла. Он всё время отворачивался от неё, боясь встретиться взглядом. Свекровь прибежала почти сразу, узнав, что вернулись. Пока Надя готовила обед для всей семьи, зажав все рвущиеся наружу страдания, муж со свекровью перемывали ей кости, обсуждая поездку.
«Теперь она узнала, что значит “хуже смерти”»
Свекровь, не попрощавшись, зло сверкнула в сторону Нади глазами и ушла домой. Хоть что-то радовало сегодня. Объяснений не хотелось. Надя с трудом сделала необходимый укол мужу и ушла к себе в комнату. Там она повалилась в слезах на кровать. Вот теперь она узнала цену понятия «хуже смерти».
Ни мудрое утро, ни молитвы, ни прошедшая после этого неделя не принесли облегчения. Надя не хотела жить. Нет, никаких попыток самоубийства. Даже мысли такой не возникало. Дети были ещё подростками. Самый трудный возраст. Кроме неё, следить за ними было некому.
Множество раз Надя обращалась к Богу, чтобы облегчил её страдания, но становилось только хуже. Почему муж так легко поверил той бабке? Это же было предательством с его стороны… Теперь он командовал, когда и куда смотреть жене, чтобы больше не сглазила. Надя ходила с постоянно припухшими веками и с единственным желанием – никого кроме детей не видеть.
Один раз на рынке она столкнулась с другом мужа. Василий всегда очень тепло к ней относился, сочувствовал ей, зная непростой характер друга. Он не отвернулся от неё, а подошёл, традиционно чмокнул в щёку и обнял.
– Ну, как ты?
– Плохо, – ответила Надя.
– Догадываюсь. Олег рассказывал… Но я в это не верю. Я знаю тебя. Ты слишком добрый человечек, чтобы причинить кому-то зло.
Надя расплакалась в его объятьях и долго не могла успокоиться. Проходящие люди оборачивались на непонятную пару, но шли по своим делам дальше.
– Почему, – недоумевала Надя, – почему он этого не чувствует? Ты веришь мне, а он – нет, он рад моему падению. Он же издевается теперь, чувствуя своё превосходство. За что? Я не могу так больше. Я продолжаю его лечить, делать перевязки, уколы… Я не смогу его простить.
– Олег мой друг, но он всегда был эгоистичен. А ты всегда во всём жертвовала собой. Я поговорю с ним. И учти, ты не одинока. Лена моя тоже не верит в эти гнусности. Так что успокойся. Всё будет хорошо.
Эта встреча принесла истерзанной душе облегчение, но не смогла склеить расколотый бабкой брак. Через полгода, после очередного обвинения жены, муж ушёл жить к своей маме. Благо, его раны к тому времени немного затянулись.
«Надежда возвращалась к жизни, хотя огромный серый булыжник прошлого никуда не девался»
Как ни странно, не только Надя, но и дети вздохнули с облегчением. Обстановка дома была невыносимой последнее время. С его уходом в дом вернулся «свет». Есть такое выражение, «словно ангелы летали по квартире». Надя почувствовала себя человеком, вспомнив, что кроме его проблем, есть ещё и её собственные. Надежда возвращалась к жизни, хотя огромный серый булыжник прошлого никуда не девался. Чувство вины не проходило. В одном бабка была права – Надя перестала любить мужа. Но оставалась ещё привязанность. Мужу было плохо у матери. Надя знала, что он вернётся. И знала, что примет его обратно. Совесть не позволит ей поступить иначе. Чем это может обернуться для неё, она не думала.
И был ещё вопрос, который так и не находил ответа. Почему всё-таки бабка так себя повела? Хотелось исключить даже тень сомнения, что Надя могла причинить зло мужу. Надежда нашла отдушину в церкви. Там хоть и не давали прямой ответ, но показывали путь ко спасению. В церкви ей удалось сбросить с себя бесполезный груз страданий, но также и понять, что свой крест, как бы он ни давил на плечи, бросать нельзя.
Муж вернулся через полгода. Его привезла свекровь, умоляя не выгонять. Она замучилась с его ранами на ногах. Оказывается, они много раз ездили к той бабке, но становилось только хуже. Муж не просил прощения, он не умел этого делать, а Наде этого и не нужно было. Она его простила по-христиански и без всяких условий приняла обратно. Он всё-таки её любил и как ребёнок радовался своему возвращению. Состояние его здоровья было удручающим. Это спасло их брак, как ни парадоксально это звучит. Надя безропотно продолжала ухаживать за ним, залечивая его многочисленные болячки. По-прежнему делала уколы…
***
Вот и доделалась… Абсцесс – угроза жизни – новым испытанием навис над семьёй. Надя с ума сходила от страха. Она обязана была вызвать скорую помощь, но Олег был против. Он был уверен, что жена справится с болячкой и они сумеют избежать очередной операции. Наблюдая за температурой, они всё отсрочивали вызов врачей. Надю не оставляла мысль, что если всё сложится благополучно, то вина, шесть лет назад наложенная злой бабкой, возможно, отпустит Надю из своих каменных тисков.
Двое суток при помощи антибиотиков они боролись с заражением крови. Наконец, температура упала. С местным воспалением пришлось возиться ещё два месяца. Болезнь была побеждена, хотя опасность рецидива оставалась.
Вероятно, это было не последнее испытание, выпавшее супругам. Надя при каждом следующем уколе дрожала, как осиновый лист, но делала. Ей по-прежнему было тяжело нести свой крест. Но то, что она его не бросила, помогало находить силы без уныния и жалоб, с тихой светлой радостью на душе, уверенно идти по жизни и «нести на руках» своего болящего мужа. Слава Богу за всё!
ПравославиеФМ